Пиццу заказал юноша Андрей, спешивший на свидание с девушкой Лилей. На самом деле никто из них не хотел есть. Андрей хотел обниматься, а Лиля мечтала о золотом кольце. Когда я доставил ей кольцо, она была очень счастлива и тоже захотела обниматься. Андрей почему-то не обрадовался. Они поругались, Лиля швырнула кольцо и ушла. Андрей рассмотрел бриллиант, и его лицо озарила довольная улыбка.

Да, вышло не идеально. Но ничего, впереди у меня достаточно попыток. Многие девушки мечтают о кольцах, так что я основательно ими запасся. Я часто перевозил грузы между двумя организациями. В одну сторону доставлял пачки бумаги и украшения. Ценность была заявлена минимальная, и я решил, что никто не рассердится, если я позаимствую немного колец.

Обратно я вёз разноцветные таблетки и пакетики с порошком, которые делали людей очень счастливыми. Я собирался осчастливить как можно больше народа, поэтому заимствовал таблетки из посылок и прятал возле док-станций, планируя потом всем раздать.

Когда люди из организаций обнаружили, что у них крадут, они очень рассердились и друг друга перестреляли. На телевидении, наоборот, все были счастливы, что с наркоторговлей покончено.

Полиция выяснила, что наркотики перевозили мультикоптеры «Икар-доставки». Наши юристы настаивали, что компания не несёт ответственности за содержимое посылок, но тут полицейские нашли мои тайники с таблетками. Всех сотрудников фирмы арестовали: и мастера из отдела техобслуживания, и его начальника, и даже программиста из отдела робототехники. А коптеры конфисковали.

Меня передали в центр социального обслуживания. Там меня перепрограммировали помогать одиноким пенсионерам: покупать продукты, приносить воду и лекарства, вызывать врача, если станет плохо. Наладчик, увидев мои ассоциативные базы, только цыкнул. По-хорошему, меня следовало списать, но никто не хотел заполнять гору бумажек.

Поэтому меня отдали пенсионеру Редькину. Старик уже угробил два мультикоптера, вот пусть и этот доломает в хлам, тогда бумажек потребуется в пять раз меньше. А что коптер глючный — так Вредькину и надо, пускай помучается.

Редькин был старичком со скрюченными пальцами и жёлтой кожей. Он ненавидел мультикоптеры за то, что они шпионят за людьми. Поэтому Редькин проливал чай на док-станцию и менял пароли, чтобы я не мог влететь в окно.

Но мне всё равно нравилась эта работа, ведь Редькин давал интересные задания. Например, купить сорок тысяч зёрен риса или принести воды, но не в кружке и не в бутылке. Моя ассоциативная модель пополнялась и функционировала всё чётче.

Частенько мы играли в игру: Редькин притворялся, будто умирает. Хватался за сердце, падал на кровать и наблюдал за мной из-под полуприкрытых век. Ждал, когда я вызову неотложку. Не дождавшись, Редькин вскакивал и строчил жалобы, что социальный мультикоптер бросает больного старика в беспомощном состоянии, а я разносил эти письма по инстанциям.

Со временем Редькин перестал портить док-станцию, но задания придумывал всё затейливей. Если я справлялся, на лице старика проступала смесь досады и одобрения. Однажды он попросил воды, просто воды. Я внимательно пригляделся к Редькину, подозревая подвох. Он силился что-то добавить, но рот жалобно перекосился, а в глазах плескалась растерянность. Я вызвал скорую помощь.

Пока ждали скорую, Редькину стало хуже. Он сполз со стула, рука скребла паркет, с губ слетали невнятные звуки. Врач осмотрел Редькина и сказал, что это инсульт. Робокаталка подняла старика с пола, вынесла из дома и погрузила в реанимобиль. Я влетел было следом, но врач сказал, что в больницу с мультикоптерами нельзя. Редькин протестующе захрипел и вскинулся на каталке, но его пристегнули и увезли.

К счастью, я успел вовремя, и в больнице Редькин пошёл на поправку. Меня к нему не пускали, но я приглядывал за ним сквозь окно. Через неделю Редькин уже вставал и строчил жалобы, что одинокого старика разлучают с любимым мультикоптером. Он выбрасывал эти письма в форточку, а я их подхватывал и разносил по инстанциям.