В одно октябрьское утро, когда неприятельские пушки в упор расстреливали осажденный город, я ушел из дома, не зная, что мне уже больше никогда не придется в него вернуться. Признаюсь, что тогда меньше всего думал о нашем альбоме.

По–разному сложились судьбы трех приятелей.

Еще только было прорвано кольцо блокады, когда раненый офицер привез одного из друзей моего сына в Ленинград, чтобы помочь ему найти родителей. Этот офицер мог довезти его только до вокзала. Ему самому необходимо было лежать в госпитале, а не возить детей к их родителям.

И вот тут случилось то, о чем я хочу рассказать.

Голодный мальчик пошел через весь город, под обстрелом, не домой, а в парк, к заветному дуплу.

Трудно представить себе его разочарование, когда он не нашел в дупле альбома.

Полный тревоги, он бросился к нам домой. В нашей квартире во время блокады размещалась огневая точка, потому что она находилась на переднем крае обороны.

Среди обвалившейся штукатурки, битого стекла, стреляных гильз и пятен крови он нашел на полу тоненькую книжку в синем коленкоровом переплете с дарственной надписью и унес ее с собой, так как это было единственное, что он мог там найти.

Через четыре года, когда мы встретились, он мне ее вручил!

К тому, что я рассказал, остается добавить, что оба приятеля моего сына стали летчиками и если они (чего теперь только не случается!) когда–нибудь полетят в космос, то мне приятно будет думать, что, может быть, здесь дело не обошлось без одного старика, который пытался в детстве смотреть на мир глазами взрослого, а в более зрелом возрасте — будить в детях мечту…

И еще мне очень стыдно за первое разочарование, которое я посеял в детской душе.