— Уйдете? — Эд посмотрел не нее растерянным взглядом. — Ты имеешь в виду обратно на… Венеру?

Арилл кивнула.

— Да. Но мы не улетим, пока не поймем, что им нужно. Трудно отказаться от всего, над чем мы работали все эти столетия. Но если понадобится, мы покинем Землю навсегда.

Мартин продолжал смотреть не Арилл — она сидела совсем рядом, но он уже остро чувствовал, как между ними разверзлась огромная пропасть.

Внезапно им овладел жестокий, беспричинный гнев.

— Я понимаю. Вы с Роулом просто возьметесь за руки и уйдете на корабль вместе с остальными. А что насчет меня?

Арилл удивленно подняла брови.

— Мы, конечно, поможем тебе спастись от испанцев.

— И это все?! — Мартин был вне себя. — Я всего лишь невежественный, но добросердечный дикарь, который оказал вам услугу и будет вознагражден похлопыванием по плечу, прежде чем вы улетите. — Он вращал глазами, подбирая слова, чтобы не скатиться к грязным ругательствам. — К черту это! Как ты думаешь, почему я рисковал своей жизнью, чтобы спасти твою?

Девушка посмотрела на него озадаченным и изумленным взглядом:

— Я полагала, это произошло потому, что ты счел намерения своих товарищей злыми.

— Конечно, ты права, — немного успокоившись, согласился Эдвард. — Но это еще не все… это не единственная причина.

В этот момент археолог увидел потрясение зарождающегося понимания в ее огромных зеленых глазах — и тогда он внезапно схватил ее гладкие запястья и нежно произнес:

— Арилл…

Она резко вырвалась и вскочила на ноги.

— Нет, не надо!

Мартин тоже вскочил, уже не понимая, что он чувствует — ярость или любовь.

— Значит, землянин не должен прикасаться к тебе? — быстро заговорил он. — Неудивительно, что вы, венерианцы, потерпели неудачу в своей миссионерской деятельности! Вы считаете себя маленькими сияющими божествами, спустившимися с неба, чтобы установить правильные законы для кучи грязных варваров!

Эти жестокие слова, сказанные в неосознанном порыве, зажгли в девушке ответную вспышку гнева, и ее прекрасное лицо стало жестким.

— Это не так! Если мы потерпим неудачу, то только потому, что такие дикари, как ты…

Эд не дал ей закончить. Горячая, гневная страсть, заставлявшая его кричать, хлынула через край, и он крепко обнял ее.

— Слушай! Послушай! — зашептал он яростным шепотом. — Как ты думаешь, из чего я сделан — из камня? Неужели ты думаешь, что я мог бы быть с тобой все эти дни, начиная с Копана, каждую минуту и… нет… нет…

Неожиданно для самого Мартина, Арилл в его руках стала совершенно спокойной, но при этом бездушно твердой, как вырезанная из дерева статуя.

Что-то в возникшей тишине и в том, как венерианка смотрела на него, заставило следующие слова Эда застрять у него в горле, и это обстоятельство еще больше разозлило мужчину. Его руки сжали ее так жестоко, что, если бы это была не Арилл, а любая земная девушка, он точно причинил бы ей боль и оставил бы синяки на ее теле. В конце концов, он осознал свое безрассудство и ослабил объятия.

— Хорошо, я влюблен в тебя! — примирительно сказал Мартин. — Есть ли в этом какое-то преступление? Что ты, ангел, что тебя нельзя любить? Итак, я землянин. Ты сама сказала, что мы одной расы, одной крови. И это дает мне право любить тебя, и именно поэтому я рисковал ради тебя жизнью.

Он наклонил голову и поцеловал девушку, не заботясь о том, нравится ей это или нет. Ее губы сначала были жесткими и холодными, но затем постепенно согрелись и смягчились, почти приоткрылись, почти ответили на его поцелуй — но лишь на мгновение.

А потом Арилл отвернулась, не в силах смотреть в его огненные глаза.

— Пожалуйста, отпусти меня, — прошептала она.

Теперь она говорила с ним, как с равным, и Мартин разжал руки.

— Тебе не понравилось то, что я сказал?

— Я… я не знаю. Педро…

— Чего ты не знаешь?

— Я обручена с Роулом. Уже давно…

— Ты его любишь?

— Ты не должен задавать мне такие вопросы.

Эд положил руки ей на плечи возле ее золотистой шеи, но на этот раз легко и даже нежно, позволив кончикам пальцев скользнуть в ее теплые и мягкие волосы.

— Что, женщины Венеры никогда не меняют своего решения?

Арилл вздрогнула от его прикосновения, но на этот раз не от отвращения.

Мартин улыбнулся.

— На Венере не принято так любить?

Он снова приблизил губы к ее губам, но венерианка не ответила на его порыв.

— Никому и в голову не придет такое, — произнесла она, немного отстранившись. — Мы не дикари и не дети, чтобы дразнить свое тело, заставляя его предавать разум.

— Ой. Значит, ты и Роул выше подобных вещей?

— Педро, пожалуйста!.. — пронзительно вскрикнула девушка.

Ее спина выгнулась, и она еще дальше отшатнулась от Эдварда, а на глазах у нее выступили слезы, красиво заблестевшие на ресницах. Увидев такие искренние страдания, Мартин отпустил ее и тоже немного отошел назад. Все его эмоции смешались, а на поверхность выступило некоторое чувство стыда. Он видел, как она дрожит, и не знал, что ему делать дальше.

Освободившись из его объятий, Арилл немного успокоилась.

— Мы никогда не сможем понять друг друга, Педро, — ласково сказала она. — Ты говоришь, что любишь меня, но твоя манера любить чужда мне. Она пугает меня. И я уверена, что ты сочтешь меня не менее странной. Я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня и для всех нас, и сделаю взамен все, что смогу, но… не это. Наши обычаи и наши манеры поведения, а также наши мысли и логика так же далеки друг от друга, как две наши планеты. И так будет всегда. Ия… я люблю Роула.

— Тогда забирай его! — злобно вскрикнул Мартин. — Забирай и будь все проклято!

Он развернулся и пулей вылетел из комнаты, а потом и из пирамиды на улицу. Там, бродя среди домов в полном одиночестве и глубоко ощущая свое несчастье, он все-таки нашел в себе силы подумать и понять, что Арилл права. Но заставить разум перебороть так ярко вспыхнувшее чувство и таким образом успокоиться Мартину пока не удавалось, особенно, когда его память возвращалась к тому моменту, когда губы девушки почти ответили на его поцелуй. Если бы у него было время, возможно, он смог бы заставить ее забыть Роула. Если бы у него было время и терпение,