— Хорошо сказано, — хмыкнул Могиканин.

— Господин Высший, а что нам делать с Саркофагом и Ковчегом? — спросил я как бы невпопад.

— Пусть пока находятся здесь. Их черёд ещё не наступил. Не трогайте их, не допускайте спонтанных, лишних и ненужных действий. Я подумаю, что делать далее. Вернее, мы подумаем, — старик задумчиво посмотрел в потолок, потом с удовольствием допил коньяк, затянулся сигарой, одобрительно крякнул и поднялся со стула.

Мы, все присутствующие в гостиной, быстро вскочили со своих мест и почтительно воззрились на Высшего, который в свою очередь обвёл всех нас благостным взглядом. А потом он почему-то очень внимательно посмотрел сначала на меня, а потом на Анастасию. Старик печально усмехнулся.

— Вы знаете, как говорил всё тот же незабвенный Бернард Шоу, «женщины как-то сразу угадывают, с кем мы готовы им изменить. Иногда даже до того, как это придёт нам в голову».

— Это вы к чему? — вдруг покраснела Мишель.

— Да так, ни к чему и ко всему.

— Понятно…

— Кстати, а где ваш звездолёт, Могиканин? — неожиданно спросил старик.

— Висит на орбите.

— С вашего разрешения, я им воспользуюсь?

— Конечно, конечно! — торопливо ответил Могиканин. — Но, извините, зачем он вам нужен? Я так понимаю, что вы…

— Вот и хорошо, — перебил его старик. — Ещё одна цитата напоследок. «Кто же из нас понимает, что делает? Если бы мы понимали, мы бы, вероятно, никогда ничего не делали». Эх, обожаю эту планету! До свидания, дети мои. Я поразмышляю кое о чём. И вы подумайте о жизни и судьбе. Скоро встретимся. Пока, пока…

— До свидания!!!

Старик благостно улыбнулся, грустно вздохнул и исчез в воздухе, который перед этим снова задрожал и завибрировал. Мы все очень долго и задумчиво смотрели в потолок, через который явственно проглядывался всеобъемлющий, таинственный и неотвратимо притягивающий к себе Космос.