— Умны — сейчас-то не нападают, — сказал Георг. — Тоже знают, когда не следует… Кстати, Инна, а на тебя они не бросались?

— Хочется спать, — не к месту ответила Инна после паузы. — Спать и забыть.

— Георг, смотреть вперед, — негромко приказал Седой.

— Есть… Да интересно же, как это у нее получилось.

— Разберемся и в этом вопросе, только выбраться отсюда надо побыстрее. Ты там не можешь чуть нажать?

— Попробую, — отозвался Эдик, которому пришлось теперь сидеть спиной в направлении движения. — Смотрите, как следует, а то налетим на что-нибудь…

— Да на что мы тут… — начал Георг, и в ту же секунду прервал сам себя:

— Стоп! Препятствие прямо по курсу…

Он еще не успел закончить, как Эдик заглушил двигатель, и все взгляды устремились в одном направлении.

— Ничего не понимаю, — через мгновение проговорил Седой. — Откуда она взялась?

Она — это была неизвестно как возникшая стена. Темная, она казалась монолитной, хотя иногда чудилось, что отдельные участки ее колеблются. Во всяком случае, штурмовать ее с ходу было бы не самым разумным, и Седой отдал команду удерживать лодку на месте.

Эскорт многоногов теперь настиг лодку и окружил, располагаясь и по сторонам, и сверху, и, наверное, снизу, хотя из рубки этого не было видно. Георг присвистнул.

— Вот почему они не нападали… Знали уже, что нам отсюда не выйти…

— А они, оказывается, не только драчуны, — сказал Эдик. — Они еще инженеры в придачу. Уж не разумные ли они инженеры?

Седой усмехнулся, покачал головой. О разуме говорить не приходилось, но инстинкт нередко тоже бывает достаточно сложен и многогранен, так что кое-какие его проявления с первого взгляда могут быть приняты за проявление разума. Особенно неопытным наблюдателем. Но уж опыт-то у Седого был, опыт все накапливается и накапливается, и к старости вдруг начинаешь понимать, что кое-чему ты и впрямь научился и кое-что действительно понял. Только все меньше остается возможностей это использовать… Но сейчас как раз это пригодилось.

— Да нет, — сказал он. — Инженеры, пожалуй. Но разумные — никак. Пчелы — инженеры, и муравьи, а уж бобры и вовсе, но разумом там не пахнет. И тем не менее интересно очень, потому что в море этого как раз никогда не наблюдалось — в таких масштабах, во всяком случае… Но еще интереснее — две вещи. Во-первых, из чего эта стена и как они ухитрились ее возвести. И во-вторых…

— Во-вторых, как нам отсюда выбраться, — проворчал Эдик, откидываясь в кресле.

— Да, больные не могут ждать, — подтвердил Георг.

— Да и сами мы тоже, — мрачно заключил Седой. — Так что? Таранить?

— Разбить корабль, — сказал Эдик, и Седой кивнул.

— Да, главный двигатель — во всяком случае. Разведать эту стену?

— Твари только этого и ждут, — сказал Георг. — А нас на ногах осталось четверо. Теперь не успеешь нырнуть, как они тебя разделают по всем правилам.

— Ну вот, и разведать тоже нельзя, — сказал Седой. — Что будем делать? — Он взглянул на Инну; она сидела, закрыв глаза, и как будто дремала, но на самом деле скорее думала о своем.

— Искать, — проронил Эдик.

— Единственное, что остается, — сказал Седой. — Единственное, и далеко не самое вредное… — Он снова стал чересчур многословен, и это свидетельствовало, что положение достаточно серьезно, — Седой уже не в первый раз за этот день концентрирует все силы, чтобы найти, может быть, единственно приемлемый выход. — Итак, что это за стена? Какие вообще здесь, на глубине, возможности хотя бы и для разумного инженера?

— Камень, — сказал Георг.

— Согласен. Но каменную стену такой высоты им не соорудить за столь краткое время. Это никому не под силу. Ведь стена высоченная, и конца не видно…

— А может, поищем? — спросил Эдик. — Этот самый конец.

— Уж больно ехидное ущелье; мнится мне — кверху оно сужается, а до поверхности воды, ясно, не доходит, иначе в этом месте был бы залив. Это ведь не подводный хребет, а основание материка — да еще отвесное к тому же…

— Может, все-таки пройдем? Ведь быстрее всего…

— Добро, — сказал Седой. — К всплытию! Только еле-еле. Потому что кормой уткнуться в стену — не мед, но уж рубкой нашей стукнуться о свод…

Эдик слегка прикоснулся к своим рычагам. Глухо заворчали компрессоры, и лодка медленно, строго по вертикали, двинулась вверх. Многоноги послушно уступили ей дорогу и, сопровождая, стали подниматься сами.

Стены ущелья действительно с высотой все больше изгибались внутрь, нависали над корабликом, который здесь, среди тесно сгрудившихся каменных массивов, казался, наверное, донельзя маленьким и хрупким. Зрелище нависающих стен подействовало на всех, и Эдик еще замедлил скорость всплытия. Так прошло несколько минут. Расстояние между бортами и стенами составляло уже не более двух метров с каждой стороны, и надо было обладать большим искусством кораблевождения, чтобы рисковать подниматься, не задев ни одной из стен. А выход все оставался запертым, и не видно было, чтобы эта стена где-нибудь наверху заканчивалась.

— Стоп! — закричал внезапно Седой. — Вижу свод!

Он еще даже не увидел его, а скорее угадал или почувствовал. Луч прожектора сразу же метнулся вверх, и теперь все остальные тоже увидели этот потолок — в нескольких десятках метров стены смыкались под острым углом. Итак, это все-таки было не ущелье, а пещера, и выход из нее следовало искать в другом месте.

— Заперты, — сказал Седой. — А в самом низу?

Всплытие сменилось погружением — чуть более быстрым, потому что здесь была разведана хоть часть пути. Однако и тут выхода не оказалось: вертикальная, запирающая пещеру стена начиналась, естественно, от самого дна.

— Сидим крепко, — подытожил Седой. — Ну что же — продолжим конференцию. Стена не каменная. А какая? Не кажется ли вам, что она чуть колеблется?

— Водоросли! — закричал Георг, и Седой кивнул.

— Похоже на то. Больше им соорудить такое не из чего. Да и не они ее строили. Я думаю, что эти гигантские водоросли росли здесь всегда. И довольно плотной массой. Поэтому-то мы раньше и не знали ничего об этой пещере: стена водорослей, очевидно, закрывает вход настолько плотно, что разглядеть его снаружи просто невозможно.

— Но ведь мы-то сюда прошли, — сказал Эдик. — И даже не заметили ничего похожего…

— Да, — сказал Седой. — И вот тут и оказывается, что разум у них ни при чем, зато инстинкт… Очевидно, им время от времени нужно устраивать что-то вроде вентиляции пещеры. Помните, мы вначале заметили течение? При такой стене водорослей ощутимого течения быть не может. Значит, они как-то их на время устраняют. Может быть, пригибают ко дну, может быть — отводят в стороны.

— И привязывают, что ли?

— Нет,