Девушка медленно пошла вокруг него, как волк, обходящий свою добычу.

— Акупунктура, которую я только что применила, направлена не только на лечение плоти. Ее главная задача — гармонизация всех этих тел, восстановление правильного течения сур по энергетическим потокам. Иглы, установленные в ключевые точки, связывают все тела воедино. — удаганка остановилась прямо перед ошеломленным Каем. — Но если в энергетическом потоке какой-то сбой… если какое-то из тонких тел отсутствует… или же оно чужеродно… иглы реагируют. Они замыкают цепь. На шаманском языке это называется «пригвоздить физическую оболочку». Тело не может двигаться, если оно не соединено со своей душой.

С притворным сочувствием глядя на искаженное ужасом лицо, Кейта опустила голову.

— Если у человека нет тел, кроме физического — это просто мертвец. Но ты ведь не мертвец, не так ли? И это не простое подселение. Даже если бы обычный абаасы захватил это тело, моя процедура вмиг бы изгнала его на самое дно Нижнего мира, потому что они, глупые, прячутся между физической оболочкой и тонкими телами, и иглы просто выталкивают их. А ты устроился гораздо удобнее. — девушка подняла глаза и посмотрела Каю прямо в его светло-серые глаза. Ее губы растянулись в ядовитой, торжествующей ухмылке. — Что ж, может, теперь ты представишься мне по-настоящему? Или мне самой назвать твое имя… Эрлик?

Юноша несколько мгновений просто смотрел ей в лицо обескураженным, почти детским взглядом. А затем его лицо исказилось. Но не от страха или боли, а от… смеха. Раздался пронзительный, неестественный хохот, похожий на звон бьющегося стекла, и он эхом прокатился по безмолвной, заснеженной тундре.

— Интересно… как же интересно! — выкрикнул злой дух, заходясь в истерическом смехе. — Вот это да! Ты даже не позволила мне сделать свой ход в этой партии! А я так тщательно все продумал, все подготовил… Ха-ха-ха! Что ж, можно простить старину Хулана за его неуклюжесть, ты и правда удивительно хитрое создание!

Эрлик, больше не скрываясь под маской испуганного юноши, просто исходился в веселье, глядя на ее суровое, напряженное лицо.

— Какой чудный экземпляр! Какая проницательность! Сразу видно — дитя Тэнгри… Алтан явно не дурак, что решил именно тебя именовать своей дочерью.

При упоминании имени отца Кейта неосознанно сжала руки в кулаки. Лед в ее глазах, казалось, мог заморозить само солнце.

— Где он⁈ — прошипела девушка. — Отвечай немедленно, мерзавец, или я заставлю эти иглы принести тебе такие мучения, что все страдания грешных душ в твоем Нижнем мире покажутся детской сказкой!

Но ее угрозы лишь умиляли Эрлика. Он смотрел на нее не как на врага, а как коллекционер смотрит на редкую, прекрасную бабочку. Властелин Нижнего мира любовался ей. Восхищался.

— Спасибо, кстати, за лекцию о телах, — сказал он с умиротворенной улыбкой. — Это было… занимательно. Познавательно. Сколько же времени тебе потребовалось, чтобы все понять и принять решение? Пять секунд? Одна? Доля секунды? Ха-ха-ха! Великолепно!

Кейта злилась все больше. Его насмешки и пренебрежение выводили ее из себя. Она сделала едва заметное движение пальцами, концентрируя свою волю. И иглы, торчавшие в теле «Кая», резко вонзились глубже. На светлой коже выступили капельки крови, медленно стекая по ноге и окрашивая белый снег в алый цвет. Смех Эрлика утих. Он посмотрел на свою кровоточащую ногу, потом на нее. И его тон резко изменился — он стал снисходительным, покровительственным, словно он говорил с неразумным, расшалившимся ребенком.

— Какая же ты молодец… Умница. Сильная девочка. Жаль лишь, что ты немного поспешила, и не стала вдаваться в подробности моего нынешнего состояния. А тут такое дело…

На глазах у шокированной Кейты, произошло нечто невообразимое. Тело, которое она «пригвоздила» к земле, начало… распадаться. Буквально на разные части. Руки отделились от плеч, ноги — от торса. Голова скатилась на снег, и на ее лице застыла все та же издевательская ухмылка. Это не было похоже на расчленение. Это выглядело так, словно плохо склеенная кукла развалилась по швам!

Перед Кейтой, там, где только что стоял светловолосый юноша, лежало кровавое месиво. Куча плоти, костей и разорванной одежды. Но настоящей, живой крови, практически не было. Это была лишь имитированная оболочка. Пустышка. Девушка в ужасе отшатнулась. «Абаасы сиэтин, что это такое⁈»

— Впечатляет, не правда ли?

Голос раздался прямо за ее спиной. Кейта резко обернулась — Эрлик стоял там, целый и невредимый. Он снова собрал себя по частям, но теперь на нем была другая, чистая и изящная одежда из черного шелка, которая странно контрастировала со снегом вокруг. Он был все тем же светловолосым юношей, но в его глазах больше не было притворного страдания. Лишь холодный, хищный блеск победителя. Прежде чем удаганка успела среагировать и сделать пас рукой для призыва сил природы, злой дух во плоти совершил молниеносный шаг. Его рука, на удивление теплая, бережно, но крепко сомкнулась на ее горле, а другая обхватила ее запястье.

— Видишь ли, Кейта, — с подчеркнутым сарказмом, будто припоминая девушке начало ее «лекции», продолжил Эрлик, и его дыхание опалило ей ухо. — Твоя техника работает на тело, рожденное кровью и плотью. Рожденное человеком. Мое же тело, словно самый изящный ханский ковер, было сплетено из множества разных тел. Мне ничего не стоит разрушить его и вмиг собрать заново. Против такой магии твоя акупунктура, увы, абсолютно бессильна.

— Отпусти меня, ублюдок! — прошипела Кейта, пытаясь вырваться. Но его хватка была мертвой. Казалось, Эрлик даже частично не вкладывал силы, чтобы ее удержать, но вырваться было невозможно. Словно ее сейчас держали не человеческие руки, а стальные тиски.

— Ну-ну, не злись, красавица. У меня ведь для тебя есть подарок, — практически интимно прошептал ей на ухо злой дух, игнорируя сопротивление девушки. — За твое хорошее поведение и за то, что ты так поразила меня. Как давно никто не поражал!

Эрлик подался еще ближе.

— Ты ведь хочешь встретиться со своим отцом?

При этих словах Кейта перестала вырываться. Девушка замерла. Отец… конечно. Сейчас она была готова пойти куда угодно, хоть в сам Нижний мир, чтобы спасти его. Даже если это была очередная, самая очевидная ловушка.

— Что… ты с ним сделал? — спросила она, и ее голос дрожал от сдерживаемой ярости, а от бессилия на глазах уже начали проступать слезы.

— О,