— Да и в Петербурге тоже ничего, — вставил присутствовавший тут же Двоехоров.

— Да, да, с родинками! — согласился Никита. — С очаровательными родинками!

— С родинками, — радостно подтвердил Христофор. — С родинками!.. Так что увольте, в Москву поехать с вами не могу — через месяц тут у самого свадьба.

— Вот за что мы перво-наперво и выпьем! — сказал Никита, открывая «Вдову Клико».

* * *

…А фон Штраубе казалось, что Никита при этом вдруг отделяется от земли и воспаряет в воздух.

…Однако нет — это был совсем другой Бурмасов, далекий потомок этого.

— —

…И далекий потомок нынешнего государя взрезал ножом доставшийся ему пакет. И произносил при этом: «Господа… Однако… это ужасно, господа…»

— —

…И горело брошенное в камин послание.

И замерли в почтительном страхе камергеры из Тайной канцелярии…

— —

…И звезда горела на небе, злая звезда. И он еще не знал, какие понадобятся иные силы, чтобы ей противостоять.

— —

Но почему-то он верил Никите — такие силы через века отыщутся обязательно.

— —

И покачивалась, покачивалась, казалось, палуба корабля под его ногами.

«Голубка» было имя этому кораблю…

Только было не понять — он или кто-то похожий на него стоял рядом со всеми теми, кому плыть сквозь века и века на этой триере…

* * *

Впрочем, быть может, покачивало его от выпитого шампанского…

— В Москву! — еще раз провозгласил Никита. — В моей подмосковной нас уже ожидают. Уж какой прием устрою!.. Так что — в Москву!

— За Москву! — поднял бокал фон Штраубе.

— За вас, друзья мои! — поднял бокал Христофор.

— За родинку Елизаветы Кирилловны! — воскликнул Бурмасов.

— За родинку! — согласился фон Штраубе.

— За родинку! — не возражал Христофор.

— И за твое будущее генеральство! — прибавил Бурмасов.

— А что? — Христофор посмотрел на звездочку меж линиями ладони. — За генеральство тоже вполне можно.

И друзья еще раз выпили.