Несмотря на одинаковый рост, сложением Коля был, как дед: такой же худощавый, жилистый и легкий на подъем. Колин друг – его прямая противоположность: круглое белое лицо, пухлые руки и небольшой животик, который мешал ему быстро бегать. Свою нерасторопность он компенсировал умом. Дима не любил попусту суетиться. У него сразу появлялась одышка, щеки его раздувались и краснели. Но когда наступала зима, Дима преображался. Он очень хорошо стоял на коньках и мог дать фору многим деревенским пацанам. Да и в хоккей у них, с Колей, здорово получалось. Они дружили с самого раннего детства. Не обходилось, правда, и без обид. Однако проходило время, и обиды забывались. Ребята по-прежнему оставались вместе. Коля подшучивал над своим другом и над его недостатками. Но большой и добродушный Дима почти не реагировал на колкости. Так Колина подвижность и любопытство дополнялись неторопливой рассудительностью друга.

На улице уже смеркалось. Коровы стали возвращаться с луга с деревенским пастухом. Своим мычанием и звоном колокольчиков они извещали домашних.

Милхай наполнил рюмку и передал супруге. Янжима капнула водкой на огонь. Тот ярко вспыхнул в ответ, поглощая очередную порцию прозрачной жидкости. Он расширился ярким свечением и обдал гостей жаром. Янжима попросила здоровья для своего мужа, для детей и внуков. Пожелала удачи Антону и Лене, благополучия и здоровья их родным. Немного пригубила сама, и вернула мужу. Шаман рюмку наполнил, пригубил и передал сыну.

Степан забрал свой пай, капнул, попросил предков за свою семью: за жену, за детей. Так же пригубил и передал отцу.

Антон и Лена оставались сидеть на своих местах: спиной к костру, напротив самых ворот. Шаман наполнял рюмку, произносил слова молитвы, и пригубливал, потом передавал ее родным: сначала старейшинам, а после другим, тем, кто помоложе.

Женщины получали «пай» и «капали» безымянным пальцем на грудь, – столько раз, сколько детей и внуков. Они просили ушедших бабушек о защите, о здоровье и о продлении Рода. Орошали содержимым землю и костер, а после выпивали. Кто не пил тот просто водку пригубливал.

Мужчины обращались к предкам. Просили их открыть дороги и не препятствовать в делах, удачи просили на работе и в обычной жизни. Каждый «приносил» сюда молитву, свое благодарение и просьбу.

Стихии разрастались, энергии сплетались и окутывали двор, поднимались выше, вокруг мерцающего пламени. Огонь питался деревом и трещал смоляными сучками. Яркое пламя пожирало жидкость – бесцветную прозрачную энергию. Душа огня подхватывала просьбы и молитвы, благодарения людей и возносила к Небу. Управлял всем этим человек, стоявший на границе мира. Шаман один руководил умами. Он был связующим звеном между далеким прошлым и нашим настоящим, между людьми и Духами.

К собравшимся пришли их предки. Духи Милхаевского Рода, Рода Антона с Леной. Бабушки и дедушки, ушедшие давно, все те, кого упоминал Милхай. Большие люди приходили и малые, простые и знатные. Правители и воины, торговцы, пастухи-кочевники, оседлые ремесленники и ушедшие шаманы. Энергии лучами исходила от их эфирных тел. Они общались, слушали молитвы, радовались поклонению. Получали угощение, благодарности и просьбы.

Так жил народ, свою культуру сохранял и поклонялся предкам. Так жили поколения людей на протяжении веков.

Никто не ощущал потустороннего присутствия. Хотя, в душе у каждого, волнение возникало. Как дуновение ветра, прикосновение света и теней: дым от костра отплясывал замысловатый танец. На крыше дома, и на заборе появились птицы. Они разглядывали двор, – невольно сами становились участниками древнего обряда.

Шаман молитву повторял. Как с водкой, делал тоже с молоком и чаем. Огонь горел, показывая свой характер, шипел и трескал, поднимался вверх. Он расцветал небесно-голубым свечением. Передавал молитвы и послания людей.

Огонь сжигал всю чернь и душу очищал, сливался с ней в единую структуру. Стихия возвращала человеку, его забытую божественную суть.

Так люди приходили к Богу. Через Шамана и его молитвы они опору обретали на земле. Шаман общался с Духами, а Духи приобщались к действу. Алкоголь – энергия для Духов. В ней сила колоса, посаженного хлеборобом, согретого лучами солнца, овеянного ветром; соль минералов из земли и влага от дождя с небес.

Духи радовались щедрым подношениям людей. Теперь не будет злости и обид к потомкам, но будет помощь и поддержка. Люди угощались сами и угощали бабушек и дедушек, давно «ушедших на покой». Они в огонь немного отправляли пред тем, как что-то выпить или съесть. Молитвы говорили, благодарности и просьбы. Шаман всем телом ощущал вибрации. Его услышали, благословили, открыли новые дороги. Милхай не прекращал молитву. Он подошел к Антону, подал пачку с сигаретами и спички. Тот удивленно посмотрел.

– Ты пачку распечатай. Первую возьми себе, а остальные раздай.

– Так я же не курю!

– Не спорь! – почти скомандовал Милхай. – Это не тебе, а Духам. Кто из людей закурит, а кто не курит – «капнет» на огонь.

Антон послушно распечатал пачку, раскрутил пластиковый поясок, убрал фольгу, достал оттуда сигареты. Первую взял себе, как сказал ему Милхай, а остальные передал гостям.

– Упаковку – на огонь! – Шаман указал Антону на целлофан с фольгой. Тот смял пустую пачку и бросил в костер.

– Что дальше делать?

– Три раза оторви от верха и брось в костер. Дым пару раз пусти, потом переломи со спичкой и в огонь, – говорил не громко, но настойчиво Шаман.

Антон проделал с сигаретой, так как ему сказали. Гости, те кто не курил, все повторили за Антоном. Костровым в обряде был Степан. Он собрал угли на середину, придвинул прогоревшие, а сверху свежих положил. Хотя дрова сырыми оказались. Костер «задумался», растрескался смолевыми сучками, и дымом разошелся