Женщина оцепенела, в ужасе уставившись на ребенка. Она схватила девочку и принялась трясти.

— Проснись! Проснись! — но это не принесло успеха, в голове пронеслось: "Пульс, надо прощупать пульс!"

Она приложила пальцы к сонным артериям, как ее учили еще в школе. Кровь под кожей пульсировала, но слабо. Не решаясь оставить дочь одну, она понесла ее вместе с одеялом на кухню. Схватив с навесной полки аптечку, она выхватила от туда ампулу с нашатыркой, оставшейся от бабушки. Не задумываясь, выхватила нож в углублении над раковиной и сбила им горлышко. По кухне сразу же разошелся резкий запах. Взяв ватку она вылила на нее все содержимое и подставила девочке к ноздрям. Анюта медленно открыла глаза.

— Что случилось? — еще не отойдя от истерики, заливая дочку слезами спросила мама.

— Олчок… — ответила дочь и уснула.

Мать продежурила у ее изголовья всю ночь, забыв про работу, держа на всякий случай телефон под рукой и проверяя периодически пульс, но тот был ровным и спокойным.

Проснувшись утром, Анюта ничего не помнила, и только удивленно хлопала глазками, глядя на мамины слезы. Мать не пошла на работу, а чтоб день не пропадал даром затеяла уборку. Она умиленно смотрела на дочь: девочка усиленно махала веником, стараясь внести свою лепту, но скорее разбрасывала мусор по сторонам, чем приносила пользу. Анюта провела веником под кроватью, от туда выкатилась голова куклы. Голова была изжеванна, словно побывала в зубах у собаки. Взгляд девочки на секунду помутнел, коснувшись ярких глаз куклы, после чего последняя перекочевала в ведро для мусора.