Бездне — почтение. Не побоюсь всматриваться в её глубины и не отшатнусь от ответного взгляда, падающего лишь на достойных этого внимания.

Хаосу Нераздельному и Неслиянному — уважение. Дорога воина и престол из слившихся в единое клинков, жаждущих испить крови и получить трофеи из достойных стать таковыми тел врагов. Стремление к переменам и любовь к множеству интриг и заговоров, дающих ускользающую и в то же время неотделимую от взыскующего силу… силу магии и тайн её. Могущество распадающегося в тлен и собирающегося из частиц невесомого праха леса, по которому идёт множество путей — поводырями для не умеющих зреть проложенных; прокладываемых для себя и близких теми, кто готов быть сам для себя проводником. Совершенство красоты во всех её гранях, жажда обладания и радость созерцания прекрасного. Вижу вас, знаю о вас, понимаю суть вашу.

Звучат слова, обращённые к тем полюсам силы, которые играют кто важную, кто важнейшую, а кто просто желательную роль. И непременно в правильном порядке. Инферно. Бездна. Хаос в четырёх своих ипостасях, каждая из которых есть и нечто отдельное, и часть целого.

Не словами едиными. Если большая часть направленной сюда, в храм, энергии от Источника копится вокруг, клубится, делаясь чуть ли не видимой из-за чрезмерной концентрации, то наиболее «чистая» её часть проникает уже внутрь меня самого, а из моей системы энергоканалов поступает в Печать Истинной Формы, а попутно и в остальные части комплекта, то есть в клинок, Кару Обрекающую, Венец Гнева, а также в Темницу Потерянных Душ.

Энергия поступает в Печать, смешивается там с частицами нужной силы, а потом выходит вовне, уже направляемая мной, запускающая процесс трансформации, обретения той самой «истинной формы». Но чья истина? Чья Печать, того и Истина, как мне верно сказали. Тогда в первую попытку использования артефакта, созданного при участии если не самого Поводыря Обречённых, то кого-то из его наиболее доверенных и талантливых эмиссаров/провозвестников. Только в то время я понял это по сути задним числом. Зато теперь…

Глава 18

Глава 18

Домен Шёпот Данвича, храм.

Печать может и Поводыря, а вот принадлежит она мне. Взятая по праву «трофеи вручают убийце», а вовсе не чьей-то милостью. Следовательно, моя Истина вполне может если не полностью нейтрализовать, то уж точно заметно перекрыть ту, чужую. Это я и стараюсь делать, оставляя собственно энергию, идущую от Печати, но стараясь полностью размыть, превратить в ничто энергоинформационные пакеты с информацией, что должны не просто подтолкнуть трансформу тела и духа в желательном для Поводыря направлении, но и проникнуть в самые глубины сознания и подсознания трансформируемых объектов. Не-а, не получится! Теперь точно не выйдет, учитывая как полученный опыт, так и возросшее мастерство, и кое-что ещё, не менее важное. Только об этом потом, всё потом.

Вот и касание как разума леди Ровены, так и её духа. Осторожное, бережное, с отсутствием тех огрехов, что были тогда, при работе с Персивалем Трейденом. Чувствую сопротивление, но куда ему в сравнении с тем, которое ощущалось тогда.Влияние Миер-Валтэ, мой недавний с Ровеной разговор, иные факторы — всё это сейчас работало в нужную сторону. А ещё поддержка со стороны других ритуалистов заодно с той особенной силой, идущей как от Источника, так и исходящей от Печати. Достаточное количество опор, помогающих перевернуть если и не мир в целом, то мир внутренний одной разумной личности.

Один крючок за другим цепляются за душу Ровены, помогая проникнуть пускай не в мысли, но в мельчайшие оттенки испытываемых ею эмоций. Не только относительно текущих и недавних событий, но и очень далёких. Уходящих в юношество, отрочество, само детство… Ну и про ключевые вехи на жизненном пути забывать не стоило. Если попробовать почувствовать и прочувствовать их, то может случиться самое разное, но точно не вредящее моим целям.

Боль! Не моя, а память о той боли, которую испытывала Ровена. И вот тут плотину прорвало, мне стали доступны не только воспоминания об ощущениях, эмоциях, бывших когда-то давно, но и наиболее яркие образы. Моменты, наподобие застывших картинок, но и этих «срезов прошлого» хватало для осознания и подсказки насчёт того, как именно даже не влиять на дух и разум трансформируемой, но очищать их для того, чтобы Ровена приняла нужную Истину, а не ту, которая могла просочиться из Печати. Истину, близкую именно ей настоящей, а не исковерканной тем, что представало перед внутренним взором. А представавшее было…

Оно было, да. Обычные будни одного из Орденов Империи Света — естественные для них, но весьма отвратительные для тех, кто, как и я сам. категорически не выносил психоломки тех, кто вообще ни в чём не был виновен, просто стал подходящей «заготовкой» для создания очередного «цепного бобика» на службе у Империи. которая вряд ли могла вызвать симпатии у того, кто её как следует изучил.

Боль от «бичевания тела для воспитания крепости духа». «Крепость» же заключалась в том, что нельзя было отворачиваться и даже отводить взгляд во время того, как происходит сожжение на костре «с продлением очищения», то есть попутным подлечиванием казнимых, дабы те дольше «искупали свои грехи великие». Грехи же заключались в том, что «нет власти в высших сферах, кроме власти Анора, Владыки Света, а иные есть искусители и совратители душ, им опекаемых».

Страх… Одиночная не камера даже, а «мешок», в котором нельзя даже выпрямиться как следует, можно лишь скорчиться и оставаться в полусогнутом состоянии, страдая от голода, холода и ощущения полного одиночества вот уже четвёртый день… Хотя сложно вести счёт времени, когда нет окон, дверей, вообще ничего. Магия стихий, она позволяет создавать вход/выход лишь тогда, когда это нужно для передачи куска хлеба и кружки с водой. За что? Нежелание работать с «материалом» на уроках «пыток и дознавательства».

Отчаяние… Небольшая площадка, за которую не выйти, напротив парень лет шестнадцати, с двумя кинжалами в руках, а на его лице всепоглощающая ненависть. Он знает, что обречён, что всё равно умрёт, но напоследок хочет дотянуться до одной из тех, кто принадлежит к числу его врагов. Врагов в одеяниях Ордена Рависсары Гонительницы. И уже дотянулся… дважды. Пробито насквозь правое плечо, да и живот словно огнём пылает от раны. И ещё повезло, что не вскрыт, что не приходится зажимать рану в попытках