Дальше — жилой блок. Каюты выдолблены в корпусе вручную, как капсулы. Внутри — кровать, свет, иногда зеркало. Мне досталась ближе к рубке. Бывшая капитанская.

Я остановился у двери.

Повернулся, бросил взгляд через весь коридор. Тихо. Только свет качается. Где-то скрипит балка, кто-то ходит сверху.

Ночь. Тепло. Впервые за долгое время — всё спокойно и тихо. Даже не привычно.

Утро наступило без шума.

Я проснулся раньше сигнала будильника, как обычно. В каюте было темновато, только один из светильников у потолка медленно мигал, словно вспоминая, что он вообще включён. Я вылез из койки, потянулся, откинул дверь и вышел в коридор. Воняло пылью и старым деревом. Но было спокойно.

Прошёлся к трапу, поднялся на верхнюю палубу.

Небо чистое. Ветер лёгкий, почти тёплый. Где-то внизу слышны голоса — солдаты завтракали у палаток. Разбили лагерь вокруг корабля: ряды тентов, техника, охрана на периметре. Но никто не суетился. Охрана — чисто формальность. После вчерашнего никто не лезет. На корабле минимум солдат. Только за учёными смотрят. Потому что я здесь единственная опасность, а против меня охрана не поможет.

Учёные и техники уже ходили по палубе. Группами. Кто-то с планшетами, кто-то с какими-то сферическими устройствами. Переводчики из числа союзных специалистов болтали с банши. Те тоже не дёргались. Устроились кто где — вдоль борта, на ящиках, у лестниц. Болтали, наблюдали, кое-кто даже помогал инженерам, указывая на трубы или панели, которые не стоит трогать.

Одна банши в чёрной повязке на лбу сидела прямо на крыше ангарного люка и с кем-то играла в кости. Трое учёных рядом записывали каждое её движение, будто это ритуал какой-то.

Я спустился на центральную палубу, прошёл мимо ангара. Из него выходил слабый запах масла и металла. Кто-то там уже копался — может, техники банши, может, наши.

На стыке палуб кто-то прибирался. Миниатюрная девушка банши с веником из прутьев смахивала пыль, напевая себе под нос.

Спокойно. Даже слишком. Будто все забыли, что всего сутки назад тут были крики, пушки, ультиматумы.

Я прошёл до кормы, облокотился на перила. Внизу — лагерь. Костёр. Кофе варят. Один из офицеров в бронекостюме сидит на ящике и проверяет что-то в планшете. Другой чистит автомат.

На корабле же — тихий гул. Старые механизмы потягиваются, как после сна. Что-то заработало в глубине конструкции. Что-то готовится к следующему шагу. Это чувствуется.

Я закурил. Смотрел вдаль.

Утро спокойное. Но надолго ли?

Я решил не тянуть.

Вышел на палубу, собрался у носа, постоял немного, осматривая лагерь внизу, потом нашел взглядом Салайну и подозвал.

— Собери всех банши на верхнюю палубу. Сейчас.

Прошло пару минут — подтянулись. Без суеты. Кто-то зевал, кто-то допивал воду, одна притащилась с котелком еды, в другой руке — ложка. Но встали быстро. Тишина. Дисциплина уже привычная.

Я отошёл к груде ящиков у борта. Там то, что мы у них забрали — старое оружие, пару десятков карт с одеждой. Хлам, но теперь не такой уж бесполезный.

— Сейчас раздам вам обратно ваше. Плюс карты с одеждой. Нормальной. Без тряпья. Сначала по очереди — выбираете, что ближе. Кто с чем работать умеет — тот то и берёт. Не жадничать.

Они смотрели молча. Потом одна девушка шагнула вперёд. Высокая, с короткими косами и шрамом на щеке. Ткнула в длинный изогнутый меч.

— Этот.

— Забирай.

Подала ладонь — я передал. Она сразу активировала карту, держа её горизонтально.

— Изъять.

Зелёный дымок поднялся из карты, струйка прошла по пальцам, пошла вверх — и сформировалась броневая рубашка тёмно-зелёного цвета с высокими ботинками и перчатками. Под размер. Без украшений, без узоров. Практично.

Я кивнул:

— Следующий.

Подошёл худой парень, взял два кинжала и карту. Кивнул. Молча активировал.

Пошло по кругу.

Некоторые выбирали копья, кто-то меч, одна — арбалет, он у меня только один был. Один взял двуручный молот. Две выбрали луки. Остальное — мечи, кинжалы, пара коротких топоров.

Одежда тоже шла разная — у кого лёгкие костюмы, у кого почти доспехи, всё в пределах рангов F и E. Никакой магии, но нормальная защита и под размер.

Всего — двадцать пять девушек и женщин, одиннадцать мужчин. Я только сейчас заметил перекос.

— А чего у вас такой разброс по полу? Почти три к одному.

Ответила та самая со шрамом. Голос спокойный:

— У нас всегда так. Женщин больше. И чаще они ведут. Мужчины — или в техах, или дома. У нас не принято держать парней в первых линиях. Гибнут чаще.

Я кивнул. Логично. Учитывая сколько я их видел в деле — женщины у них реально решают. Резкие, жёсткие. Даже парни здесь были больше как поддержка.

Пока все разбирали оружие и тестировали карты — я просто наблюдал.

Из всех — только трое отказались что-то брать. Сказали, что не нужно. Им достаточно, что остались в живых. Остальные — молча приняли, переоделись прямо на палубе, не стесняясь.

Кто поверх старых тряпок, кто прямо в белье. Пластичность — один из ключевых навыков выживания. Те, кто держался за прошлое, давно сгнили в песках. Эти — нет. Эти адаптировались. Грубые, оборванные, но с прямой спиной и ясными глазами.

Некоторые даже усмехались, крутясь перед друг другом, хвастаясь, чья экипировка лучше села. Луки щёлкали, мечи проверяли на вес, щёлкая в воздухе. Один из парней проверил копьё об борт. В дерево вошло глубоко.

Я стоял, прислонившись к перилам. Куртка нараспашку. Сигарета в зубах. Смотрел — и что-то внутри успокаивалось. Я не спаситель. Я не командир. Но они стояли — как будто я ими командовал.

Из троицы, что не взяли ничего — один был совсем молодой. В рубашке, с тату на шее. Он заметил мой взгляд, подошёл.

— Мы... — он запнулся, — не то чтобы против. Просто. Мы не бойцы. Раньше были техниками. Мы помогаем чинить. Пушки, двери, движки.

— Помните, — кивнул я, — не надо быть бойцом, чтобы быть частью команды. Главное — делайте, что умеете. И не предавайте.

— Не предадим, — уверенно сказал он. – Мы поклялись. Это не просто слова.

— Хорошо. Иди.

Он кивнул и ушёл. Я посмотрел в небо. Облака рваные, серые. Ветер сносит в сторону востока.

Вскоре на палубу поднялся переводчик — тот, что ходил с