— Потом. Сейчас идёт ремонт. Мешать будете — выкину.

Он открыл рот, но ничего не сказал.

Позади поднялся шум. Банши говорили на системном. Спокойно. Спорили о чём-то — по интонациям. Один из переводчиков наклонился к другому.

— Ты понял, что она сказала?

— Да… но у неё странный акцент. Как будто старый. Или другой регион.

— Как американский и британский английский?

— Примерно. Но сильнее.

Я глянул на них.

— Вас что-то смущает?

— Они говорят на варианте языка, который не совпадает с тем, что в базе. Мы понимаем, но… он будто сдвинут.

— Логично. Система динамическая. Вы же не думали, что в ней один вариант? У вас немецкий и то с десятью диалектами. А у них язык вообще не фиксируется — он… живой.

Один из офицеров шагнул вперёд. Тот, что с каменным лицом. Голос был сухим:

— Мы провели анализ. Этот корабль — не земной. Он прилетел с территории, не принадлежащей Союзу. Согласно уставу, вы не имеете права присваивать объект и удерживать особей неизвестной расы.

Я поднял бровь.

— И?

— Вы нарушили ряд законов. Незаконное присвоение, удержание биологических представителей, саботаж протокола передачи информации, сопротивление анализу и…

— Стоп.

Я поднялся. Техи замерли. Я шагнул вперёд. Медленно.

— Это корабль. Который я отбил. С риском для жизни. Вы сидели на базе и чесали яйца, пока я рвал себе кишки, чтобы не сдохнуть. Эти «особи» — клятвенные. Они мои. Подчиняются. Без вопросов. Корабль я скоро восстановлю. Запитаю и починю. Это мой объект. По всем законам боевого захвата.

— У вас нет статуса!

— А вы — не мой начальник.

Офицер напрягся:

— Это звучит как отказ подчиняться. Вы знаете, чем это грозит?

— Да. И мне похуй.

Он махнул рукой.

— Арестовать. Живо.

Трое солдат шагнули вперёд. Автоматы наперевес.

Я не колебался.

Активировал щупальца.

Вспышка. Энергетическая отдача — и я уже в движении. Пять боевых клинков — по дуге. Первый солдат вылетает вбок, даже не успевает крикнуть. Второй — в воздух, прямо за борт. Третий — получил удар по ногам, прокатился по полу, хватаю за ногу и через люк – тоже за борт.

Щупальца хлестали, как стальные кнуты. Никто не ожидал.

Командир остолбенел.

Я метнулся вперёд. Встал перед ним. Щупальце — у горла.

— Попробуешь ещё раз?

Он молчал. Глаза расширены. Лицо белое.

Я медленно убрал щупальце.

— Не лезьте. Я никого не трогал, пока не начали вы. Это — зона под моей защитой. Хочешь поиграть в устав — вали в штаб. Там и командуй. А здесь — моя палуба. Мои правила. Изучать – изучайте. Регистрировать – регистрируйте. Забрать – хуй вам.

Он не ответил.

Я шагнул назад. Посмотрел на остальных:

— И учтите: если вы решите попробовать снова — я уже не ограничусь сбросом за борт. Я уверен, что вы читали моё досье. Там зачистка за зачисткой. И твари там были пострашнее простых людей с автоматами.

Сзади послышался смех. Банши. Не злорадство — скорее… облегчение.

Учёные замерли. Солдаты — тоже.

Я развернулся. Пошёл обратно к двигателям.

— Где мы были? А, да. Вот этот жёлтый канал — надо к нему стабилизатор. У кого остался?

Один из техов передал. Мы вернулись к работе. Щупальца исчезли, как будто ничего и не было.

Один из техов подполз ближе, вытер руки об штанину:

— Жёлтый канал мы закрепили. Осталось к нему подвести обвод, но там разъём нестандартный. Надо обжать вручную.

— Дай.

Он подал переходник. Я прижал щупальцами, проверил пины. Чуть сместил, вставил.

Сработало. Контакт щёлкнул — мягко, как будто двигатель выдохнул.

— Готово, — сказал я.

— Ага. Остался главный стабилизатор. Тот, что сзади.

Мы переглянулись. Перешли к другой секции.

В глубине корпуса, в шахте, скрытой двумя слоями обшивки, находился блок с металлическими ребрами и встроенным накопителем. Он вибрировал, как сердцебиение. Под ним — четыре потока энергии. Не кабели — линии, пульсирующие, как будто жидкость течёт под давлением. Я присел рядом.

— Это и есть основной привод?

— Ага, — кивнул техник. — Центр импульса. Если его стабилизировать, можно включить щит. Или двигатель. Пока — по очереди.

— Почему?

— Питание не тянет. Один фильтр горелый. Второй — забит. Мы можем их почистить, но надо время. Инструмент у нас есть. Компоненты тоже. Времени — нет.

Я кивнул. Подполз ближе. Проверил состояние креплений. Понял, где подплавлены края, где контакты стёрты.

— Всё понятно. Начнём с фильтра. Сможем до вечера?

— Если не отвлекут — да.

Я развернулся. Учёные стояли на краю секции, будто боялись дышать. Один — с планшетом. Второй — с камерой. Остальные в молчании, будто увидели не людей, а механику, оживлённую волей.

— Снимать будете — стойте вон там, — сказал я. — Если попадёт искра — вас не жалко, но потом убирать противно.

Тот, что с планшетом, всё же заговорил:

— Вы… быстро схватываете. Вы понимаете, как работает эта штука?

— Не до конца. Но уже почти. Сложнее собрать радиоуправляемую бомбу из деталей от стиралки.

Он ничего не ответил.

Мы с техами начали. Один подсовывал прокладки, другой чистил жгуты, я держал корпус, пока меняли контакты. В глубине гудело. Щитовой блок начал мерцать.

— Прокачка пошла, — сказал техник. — Осталось ввести ключ активации. И будет тест.

— Что за ключ?

— Команда на запуск. У каждой системы свой. Обычно голосовой.

— На системном?

— Да. Но это теперь твой корабль, — он усмехнулся, — попробуй сам.

Я присел. Провёл рукой по панели. Щупальце вытянулось, зафиксировало боковой штырь. Я произнёс:

— Активировать секцию стабилизации.

Тишина. Потом — мерцание. Панель мигнула. Прожектор на боковой стенке загорелся. Резкий щелчок. И вибрация.

Щит заработал.

Сверху донёсся голос:

— Поступил отчёт! Половина корпуса стабилизирована! Панцирь есть!

Один из учёных подошёл ближе, заглянул внутрь:

— Вы говорили… щит?

— Да. Энергетическая обшивка. Работает на импульсной отдаче.

— Это… невозможно. Мы не умеем делать такую структуру.

Я посмотрел на него.

— Да ладно. У меня даже навык такой есть. Хотя я не могу изучать системные навыки. Понимаешь?

Он отвёл глаза.

Работа продолжалась. Ещё один фильтр, ещё одна прокладка, смазка на внутренние шестерни — всё как на обычном двигателе, только вместо масла — синий порошок, который банши передали с предупреждением «не вдыхать».

Через час система