А еще я не слышал, чтобы хоть какие-то из хашидских караульных из осторожности перекрикивались промеж себя, чтобы проверить состояние ближайшей к себе фишки. Хашиды, внезапно, оказались ровно теми же, кем они всамделишным образом и являлись: тупыми и ленивыми обезьяными, которые когда-то якобы были единым народом с гезирцами, что сидят где-то под Маргьерией и изображают из себя Китай в миниатюре. Но правда же: если что-то выглядит как обезьяна; если от чего-то смердит, как от обезьяны; и если что-то ведет себя подобно обезьяне, тогда что же тут измышлять?

Несомненно, это обезьяна.

Где-то они, пускай, и весьма духовитые, еще крепенькие физически, но все же повально беспечные и диковатые. Умишком же и вовсе не блистали. Словом, я помалу занимался самовнушением и убеждал себя, что предстоящая авантюра обречена на успех...

«Вот же ж ты, бля, мудила кривожопая...» - одним шепотом вызверился я на блядского хашида, решительно сейчас не понимая, как мне вообще бы к нему по-толковому, поудобнее притереться.

И не в том щас смысле, что приблизиться к нему по стелсу не выходило, нет-нет: оно мне вообще и не проблема. Просто сейчас я пытался сообразить, как дурака сподручнее придушить. Степняк сейчас в невозможно неудобной мне позе валяется, уперевшись затылком и плечами в по меньшей мере четырехметровую груду из деревяшек и тряпья позади себя. А там же, реально, такая свалка была, что аж целая помойно-сральная Джомолунгма - ее, небось, только потревожь, так сразу же обрушение начнется с грохотом на все стойбище.

Короче.

Плюнув, я попросту сам в траву уложился рядом с тихонько сопевшим во сне бармалеем. Стараясь не потревожить ту свалку из негодных штурмовых лестниц, осадных щитов и прочего мусора - чуть затащил худосочную, нетяжелую тушку хашида себе же на грудь. Даже ногами тому бедра покрепче обнял, чтоб он сильно там не дрыгался, если очухается. Ну, затем уж обхватил тощую цыплячью глотку сгибом локтя и немедля, во всю мочь усиленных системными плюшками мышц, сдавил.

Падла хашидская, однако, моментально очнулась и заметалась, словно бы и вовсе не спала. Забрыкался он яростно, да заворочался, чего-то при этом еле слышно сипя и мыча. Тянуть руки ко мне, наверх, он даже не попытался - лишь начал спешно шариться у себя на поясе, прохлопывая свой поясной ремешок из шкурных лент. Но оно все безуспешно, я ведь заранее оттуда, из ножен, вытянул типовой хашидский нож. Не желал ведь, чтобы он у меня посреди смертоубийства где-то в боку внезапно оказался. А еще...

Получено 1 9 ед. опыта!

А вот это сообщение, если что, оказалось для меня большой неожиданностью. Не соответствовало планам, да.

Одновременно с полученным уведомлением об опыте, что ознаменовало - по мнению системы - гибель хашида, раздался и чуть слышный, приглушенный плотью хруст. Был он различим даже не столько самим слухом, сколько тактильно. Я не сразу даже смекнул, чего вообще стряслось, продолжая еще сколько-то секунд усиленно душить и тянуть на себя уже издыхающее, чуть подергивающееся, но при этом совершенно переставшее осмысленно противиться тело. А ведь и времени прошло всего-то, даже единички энергии у меня не отнялось...

«Сломал...» - окончательно сообразил я, начав в недоумении прощупывать черепушку степняка и его тощую шею.

Слишком уж я сильно, получается, оттянул тому башку вверх и назад, вот чего-то там, внутри, и переломилось. Но я даже напрячься толком не успел, да и усилия вообще не туда были направлены.

«А может мне им вообще головешки сворачивать по-киношному?» - подумалось мне.

Но не думаю, что оно у меня стабильно получаться будет. Без второй, левой пятерни пальчиков, которыми мне было бы удобно ухватываться за бошки хашидские, это ж совсем дурная затея. Но ведь хотя бы попробовать можно?

Один раз ведь живем, ну!

Аккуратно, без лишнего шума выползши из под трупа - благо, не обделавшегося прямо на меня - я уселся рядом и закрутил шеей, всматриваясь в окружающий мрак. Ждал неприятностей, но не дождался. Никто не переполошился, все пучком - только где-то в отдалении мирно гоготали неспящие укурки, да выпивохи. А значит - продолжаем продвигаться сквозь спящий лагерь к пурпурному шатру, находящемуся в окружении таких же, но размерами поскромнее и иных оттенков. Краски в подобном мраке не разобрать, конечно, но я действовал по памяти. До одурения на все это дело засмотрелся за время наблюдения, пока на опушке разлеживался.

И пока я трусовато, окольными путями и через нагромождения деревянного мусора приближался ко второму выбранному степняку, опять начала «кусаться» неприятная мыслишка: например, все же нарвусь на разновидность сигнализации по-анимешному. Типа, волшебная ниточка-паутинка, которая сразу же среагирует на незарегистрированного вторженца, или вообще мне ногу, бля, отпилит, как лазеры в том фильме с Йовович. Но в игре такого не было, да и нормально тут все - лишь редкие стоячие факела обхожу, причем половина из них еле чадит.

Очередную свою незадачливую жертву, еще одну безбожно дрыхнувшую фишку с явным смрадом перегара из пасти, я уже решил не душить. Заморочно это было, правда, и очень уж мне любопытна тема моментальной гибели человека при переломе его шеи. Если тут прямо как в боевике, когда, типа, р-раз, - и все, получаешь обмякшую тушу, тогда это для меня отличнейшая тактика расправы над противниками. Да и все время забываю я про собственные, буквально, сверхъестественные физические силы. Или про хрупкость аборигенов, тут уже как посмотреть, не знаю...

Поэтому к весьма удобно для меня сгорбившемуся хашиду, дремавшему на чурбаке, я подступил с очевидными намерениями. Подумал себе, прикинул, - и незамысловато схватился за черепушку снизу и сверху. Культей, точнее, я не схватился, - но просто уперся сбоку, чтобы хоть какой-то упор взять и помочь себе. Дождался, значит, выдоха - и неумело дернул. Задействовал и пальцы, и все мышцы рук, и даже доворотом корпуса себе помогал, старательно раскручивая позвоночный