— Господи ты боже мой! — пробормотал Иствуд и, быстро куда-то метнувшись, протянул Эрминтруде бронелифчик Дриады Сью. — Вот, надень хотя бы это.

— Ой, какое красивое! — запищала Эрминтруда и, отвалив от Экси, схватила лифчик. — Ой, п**дец, я такая прикинутая вообще буду!

— Угу, — вздохнул я. — На лабутенах-нах...

И посмотрел в светлеющее небо.

Новый виртуальный день начинался.

TRACK_60

В тронном зале на этот раз опять стоял стол.

По одну его сторону сидели двое, по другую — тоже.

Палыч выглядел так, будто его подняли с огромного бодунища. Рук от головы он не отнимал вообще, словно боялся, что череп расколется на части.

— Как хорошо, что вы подписаны, — прошипел он. — Две абсолютно одинаковые рожи, и обе — обе! — уже сидят у меня в печёнках!

Доброжелатель хихикнул.

Он, в отличие от Палыча, сиял, будто начищенный пятак.

— Это ты сделал, чтоб артефакты работали? — спросил я его.

— Кто, я? — изумился Доброжелатель. — Нет! Я просто не успел вовремя внести новые артефакты в реестр. Внёс сегодня утром, успел за пять минут до конца регламентированного срока.

Я кивнул ему, мысленно посылая лучи благодарности. Если б не указка и часы — много пошло бы по п**де этой ночью. Может, и вовсе — всё.

— О чём речь? — прорычал Палыч. — Впрочем, не надо. Молчите... Молчите. Ничто уже не имеет значения. Майкл в коме, вместо мозга у него — каша...

— Это у него с рождения, — сказал Федька.

— Заткнись! — рявкнул Палыч и тут же поморщился. — Замолчи, Теодор... Пятеро оцифрованных умерли за одну ночь, бэкап только базовый. Мы уже на грани полного безумия, а это ещё не посыпались иски от родственников.

— Тут самое время задаться вопросом: а какой же пидарас всё это устроил? — Я демонстративно задумался. — Наверное, этому пидарасу нехудо бы засадить в жопу раскалённым рашпилем. Этому очкастому пидарасу в пенсне, который откликается на погоняло «Палыч». Я сейчас ни на кого не намекаю, если что.

Палыч грустно посмотрел на меня красными глазами.

— Только ты должен был подохнуть этой ночью, Мёрдок. Только. Ты. Мы бы легко выкрутились. А теперь? Скандал в прессе. Огромные финансовые убытки, которые поставят корпорацию на грань банкротства в лучшем случае. Мало того! После случившегося с Майклом мы не сможем запустить производство вирткапсул, потому что они нихрена не безопасны, в них можно схватить инсульт! Якобы! Мать этого идиота уже растрепала всем, кому только могла, её вообще никак не заткнуть.

— Он чего, с мамой жил? — спросил я и тут же спохватился: — Впрочем, на**й, не рассказывай. Ещё расчувствуюсь, зарыдаю... Итак все полимеры во франшизе просраны, куда дальше-то.

— Мы хотели сэкономить цент, а попали на миллион, — подвёл итог Палыч. — Цифры условны. Просто чтобы вы понимали масштаб.

— Нам стыдно, — сказал Федька.

Впрочем, выглядел он так, словно ему было по**й.

— А ты когда и с какого перепугу переобулся? — застонал на него Палыч.

Федька посмотрел на него взглядом, и взгляд этот был просветлён.

— Здесь я увидел бога и попал в тюрьму. А пока сидел — переосмыслил свою жизнь. Я увидел нити, из которых соткана вселенная. Я увидел свой узор в этом переплетении, и мне сделалось противно. Но лишь я волен вязать...

— Так, ясно, заткнись на**й, — перебил его Палыч. — Мы в дерьме...

— Да это ты уже говорил, — вмешался я. — Ну понятно, концерт точно отменяется, все дела...

— Концерт теперь — наша единственная надежда! — простонал Палыч. — Почему-то этот ублюдочный Иван сегодня утром изъявил желание провести ещё один тур переговоров — с твоим, Мёрдок, участием! И ты на него пойдёшь. И было бы очень хорошо, если бы по итогам переговоров состоялся концерт, потому что нам нужно получить хоть какие-то вливания! Сделать себе хоть какую-тохорошую рекламу.

— Иван согласился на переговоры, потому что я передал ему письмо Мёрдока, — сказал Доброжелатель. — Пока вы всеми силами старались устранить Мёрдока, я думал над тем, как спасти ситуацию. И ситуация теперь не так уж плоха.

Палыч повернул больную голову к Доброжелателю. Тот, выдержав паузу, заговорил:

— Делаем всё так, как вы и планировали. Всю эту бойню валим на Майкла. Доказательств, что код — его, наберём сколько угодно.

— И надеемся, что он не выйдет из комы, да? — съязвил Палыч.

— Лучше бы ему этого не делать, потому что если выйдет — окажется нос к носу с охренительным иском. Ему все внутренние органы придётся продать, чтобы расплатиться, но и после этого он тысячу лет проведёт в тюрьме.

Как я его, долбо**а, и предупреждал...

— Конечно, финансовые обязательства лягут в первую очередь на корпорацию, — продолжал Доброжелатель, — у Майкла таких денег нет и быть не может, но мы всё равно имеем право их взыскать. И я полагаю, мать Майкла согласится с тем, что лучше передать бесполезное тело на нужды корпорации, чем на старости лет опускаться на дно долговой ямы. Не сразу, но согласится. Да, у нас появится тело для экспериментов. Мы сможем попробовать прописать в него новую личность. Эксперимент с Мёрдоком прошёл, в целом, удачно, мы многое узнали, так? Можно сделать второй шаг. Как видите, пока что сплошные плюсы. Если ещё и с концертом удастся утрясти — мы и вовсе в шоколаде. Вы.

— Вот те, бабушка, и киберпанк начинается, — вздохнул я. — Не думал дожить до такого п**деца, как мать, продающая тело сына за долги под новую личность из виртуала.

— Нюанс только один, — сказал Доброжелатель, глядя на нас с братом попеременке. — Смертельное оружие, о котором идёт речь, необходимо отдать нам. В качестве улики. Вы должны понять: это в общих интересах. Потому что если не получится свалить всё на Майкла, то проект запросто может загнуться. Всё будет снесено...

— Да, — сказал Федька, — я понимаю.

И положил на стол убивающий меч.

— Правильно, — кивнул я и стал рассматривать бутылку, которую держал в руке, а если и не упомянул о том до сих пор, то лишь потому, что не вижу смысла упоминать о таких очевидных вещах: Мёрдок и без бутылки?!

— Топор, пожалуйста, — попросил Доброжелатель.

— Какой топор? — посмотрел я на него кристально честными глазами.

— Мёрдок...

— Хватит с вас меча. Код Майкла? Майкла. Вот и скажите, мол, загрузился с этим мечом, поехал крышей, покрошил народ, сам порезался.

Доброжелатель и Палыч переглянулись.

— Это не вариант, Мёрдок, — сказал Палыч. — Я не собираюсь оставлять тебе топор, которым ты можешь убить любого человека...

— Это я, Палыч, не собираюсь оставаться без оружия, которым могу защитить свою жизнь от очередного п**дюка, которого вы ко мне подошлёте!

— Ты можешь поверить нам на слово: мы больше никого не подошлём тебя убивать.

— Ну, можете поверить на слово мне: я никого, кроме подосланных п**дюков, убивать не буду. Мне-то одному проще поверить, чем вам. Чуть чего, ты скажешь: «А это не я подсылал, это такой-то и такой-то х*й, а я — не я, и лошадь не моя!» Чё я, натуру вашу пидорскую не знаю? В большой конторе все друг другу за жопы прячутся и как творят какую х**ню, так вроде бы и не виноват никто. Вот сейчас сами накосматили, а всю вину — на Майкла. А он в чём виноват, если разобраться? В том, что дурак влюблённый? Этак, вон, можно всех подростков из пулемёта отстреливать на улице. Так он хотя бы за свою любовь со мной п**диться пришёл, пусть и по-читерски. А вы? Как крысы. Е**л я твоё «слово» товарищ Палыч. На х*ю вертел. А топорик — козырненький, сохраню, как память.

TRACK_61

— Ну, ты сейчас куда? — спросил Федька, когда мы вышли из дворца.

Я сверился со внутренними часами. Десять утра. Отличное время.

— Срать, — сказал я. — А потом — отсыпаться. Ночью — репа.

— Репа?

— Репетиция.

— А. У тебя пожить можно?

— Чего? — озадачился я.

Федька витиевато махнул рукой:

— Я заказал себе дом, но его ещё сутки будут строить.