— Потрошу тебя, песни распеваю.

Перекатывающиеся под кожей бугры мышц меняли свою форму и месторасположение.

— Фу ты чёрт, рукой кишки отрезаю.

Ребра срослись в подобие панциря, закрывающего большую часть жизненно важных органов.

— Да не надо мне ничего пришивать, товарищ!..А-а-а!!! В пятках аппендицит не бывает такого. В пятках аппендицит… Не бывает так… И это правильно, товарищи. Ведь это же всё равно, шо искать, знаете, геморрой в ноздре.

Впалая грудная клетка. Резкие росчерки ключиц. Визуально практически сросшийся с позвоночником живот, добавляющий Тайлеру изящность годами голодавшего покойника, еще не осознавшего, что он мертв.

— Потом опять, взмахнув рукой,

Гены закручивались в некую геометрическую фигуру, названия которой не существовало ни в одном языке мира.

— Отрезала генталис твой.

Агонизирующие хромосомы дергались и извивались в чудовищном танце всеобщего безумия, корежа общую структуру всего тела.

— О-о-ой…

Зубы выпали вместе с кусками заживо гниющих десен.

— Не бойся, я кишку твою

С мерзким влажным чавком часть щек втянулась в недра лица, еще сильнее подчеркнув хищные изменения передней части черепной коробки.

— Вместо генталиса пришью.

Загнутые клыки полосками мутировавшей пилы прорезали кровоточащее мясо, вытянувшись из трескающихся костей нижней и верхней челюсти.

— Будет как новенький!

Сердце на секунду остановилось, замерев нежизнеспособным куском мышц, зажатых между иссыхающими легкими.

— Моя рука опять дрожит:

Кровь почернела и загустела в ветвистой сетке кровеносных сосудов, постепенно приобретая свойства кислоты ксеноморфа.

— Печёнка в потолок летит.

Раз.

— Её от стенки отшкребу

Два.

— И к лёгким заново пришью.

Три.

— Потрошу тебя, разрезаю тело.

Тело вновь возвращается к подобию жизни.

— Потрошу тебя, аж душа запела.

Сердце уменьшается в размерах, срастаясь со всеми ближайшими тканями, дабы вместе с ними образовать подобие вязкого киселя, неведомо каким образом поддерживающего весь организм в рабочем состоянии.

— Потрошу тебя, это мне не трудно —

Этот кисель взбухает. Пузырится, чтобы в конце концов исторгнуть из себя два новых органа, соединенных между собой трубкой чего-то среднего между артерией и спинным мозгом.

— Я сегодня стала хирургом.

Черная лента этого образования разделяется на множество ответвлений, дабы потянуться в разные части тела.

— Правда, в институте я медицинском

В запястья и к глотке, порвав кожу незаметными точками закрываемых специальными клапанами пор.

— Получала круглые единицы.

Нар не знал, как сделать взрывчатку биологического происхождения так, чтобы Тайлер не слился в первом же замесе путем самоподрыва, и решил замутить огнемет, основанный на том, что два смешанных между собой химических соединения при соприкосновении с кислородом становились местным аналогом напалма.

— Но сегодня я докажу, что буду

Нет, подобная фича будет не у всех, только у командующего легионом, он таки Дерден или погулять вышел?

— Самым лучшим в мире хирургом.

Нос втянулся внутрь черепа, оставив после себя лишь две узких щели.

— Да не надо мне ничего пришивать, тоже мне ещё кузина-белошейка нашлась… А-а!!! О-ой-ой-ой… Девушка, вы понимаете, что это пальцем называется только в переносном смысле? Что же вы мне его на ногу пришиваете? Теперь же я буду ходить только в мокрых тапочках.

Уши исчезли.

— Будет как новенький!

Большая подвижность суставов.

— Потрошу тебя, разрезаю тело.

Эластичность мышц.

— Потрошу тебя, аж душа запела.

Взвинченная до предела скорость работы мозга.

— Потрошу тебя, это мне не трудно —

Выведенные из цепочки ДНК животные инстинкты доведенные до предела и смешанные с очищенным от воспоминаний сознанием человека.

— Я сегодня стала хирургом.

Жабры на шее. Просто, чтобы было.

— Повезло тебе, что ко мне попал ты.

Проступившая сеть сосудов на заострившемся и ставшем несколько звериным лице.

— Я тебя спасу, я пришью что надо.

Бездонная чернота, затопившая глазные яблоки, лишившиеся век.

— Потрошу тебя, песни распеваю.

Готово.

— Фу ты чёрт, рукой кишки отрезаю.

Нар отошел на несколько шагов назад, разглядывая творение рук своих.

— Вы знаете, дело в том, что в пятках аппендицит не бывает такого. В пятках аппендицит… Не бывает так… И это правильно, товарищи. Ведь это же всё равно, что искать, знаете, геморрой в ноздре. Если вы такой доктор, знаете, то вы же прекрасно должны понимать, что глаз у меня на заднице тоже нету. Это любой окулист подтвердит…

— И пойду я долиной смертной тени, не убоюсь я зла, ибо я и есть самое страшное зло в этой долине… — хрен его знает почему, но это были первые слова пришедшие химерологу на ум.

— Кхм.

— А это ты, мой кашляющий друг, проходи, что расскажешь?

Сектант, пребывающий в состоянии некоторого шока от созерцания конца работы своего владыки, невольно косясь уже обоими глазами на возлежащее на заляпаном кровью столе выдавил:

— Лорд, Самад отправил переговорщиков тем, кто выступает против Ингора, но на острове… там должны присутствовать вы лично.

— Лично, говоришь? — Нар вытер заботливо поданной Таксидермистом грязной тряпкой окровавленные руки, — тогда врубай "Alestorm", с#ка, мы идем бухать с пиратами.