— Это мои товарищи, а не слуги, — пояснил я драконице, но она уже не слушала, а шагала по направлению к широкой улице.

— Вы смогли договориться? — спросила меня даже не запыхавшаяся после бега Хамель.

— Более-менее, — неопределённо ответил я. — Пойдёмте, мне предстоит снять тот светящийся барьер.

Мы начали спускаться вслед за драконицей. Ванорз убрал лук; казалось, он был смущён своим внезапным побегом, хотя мне было невдомёк почему. Не по своей же вине он струсил. Шли мы на достаточном расстоянии от закованной в броню спутницы: пока мы ждали эльфов, она успела набрать приличную фору и явно не собиралась сбавлять ход, чтобы дать нам возможность догнать себя. Теперь, когда драконица повернулась к нам спиной, я увидел, что чуть пониже поясницы из её доспехов выглядывает хвост, покрытый чешуёй, схожей с пластинами доспеха. Длиной он был порядка метра и заканчивался острой двухлопастной стрелкой. Такой же чёрный, как и вся остальная броня, он органично с ней состыковывался и двигался без каких-либо проблем. И вот теперь, пока мы шагали по пыльным плитам улицы заброшенного города, я наблюдал за ритмичными помахиваниями этого хвоста в такт бронированным бёдрам драконицы и размышлял о природе её брони и самой способности превращаться из дракона в человекообразное существо.

Архитектура каменных зданий вокруг отличалась причудливым смешением острых готических черт с округлой и затейливой филигранью украшений на восточный лад. Такое сочетание я встречал впервые, но у меня создавалось стойкое чувство дежавю, какое бывает, когда видишь нечто родное, пусть и давно позабытое. Я помнил здание Первохрама, площадь рядом с ним из воспоминаний богини… возможно, именно с этим связано такое странное ощущение?

Дома сохранились очень хорошо. Временами казалось, что в них и сейчас живут люди, и лишь лежащий местами весьма солидный слой пыли говорил об уйме прошедшего с тех пор времени. Мы миновали крупную площадь, два раза повернули по чуть меньшим, но всё же достаточно широким улицам и наконец вышли к барьеру. Уходящая ввысь стена купола перекрывала улицу, проходя почти вровень с двухэтажным зданием слева и захватив добрую половину длинного, похожего на склад, дома справа.

Драконица остановилась в шаге от барьера и теперь, повернувшись к нам, стояла в ожидании, уперев правую руку в бок. Я подошёл к ней вплотную и присмотрелся к светящейся стене. Мои товарищи остались чуть позади. Я чувствовал, что у дварфа барьер вызывал чуть ли не физическую неприязнь, я даже ощутил её отголоски, будто уколы зубной боли, по всему телу. Гильт был ошарашен, и, с одной стороны, ему нравилось наконец испытывать хоть какие-то физические ощущения, с другой же — это был явный признак развоплощения, и он старался держаться от барьера подальше.

— Барьер представляет собой сложное составное заклинание высшей магии божественного уровня, — пояснила драконица. — Оно поглотило жизненные силы всех, кто находился под куполом, и получило невероятную мощь. Даже богу ещё множество лет не под силу проломить этот барьер. Если к нему прикоснётся враг — барьер тут же его испепелит. Тебе, как и мне, это вряд ли грозит, если, конечно, я не ошиблась и след владыки, как и твой амулет, подлинные. Союзнику барьер предоставляет возможность снять себя, вот только для этого требуется огромное количество энергии… Когда-то давно я пыталась, и мне не хватило всей моей магии. И мне стоило огромных усилий, чтобы просто остаться при этом в живых. Неподготовленного же смертного барьер выпьет до дна. Дерзай, некромант!

Я не видел смысла отвечать мрачно усмехающейся драконице — я и сам видел в белой пелене множество переплетающихся энергетических каналов, наполненных силой. Очевидно, что они были когда-то заметно шире, но, даже если прикинуть то количество энергии, которое утекло за прошедшее тысячелетие, потребуется ещё по крайней мере раз в пять больше времени, чтобы достаточно их ослабить.

Я осторожно приложил ладонь к мерцающей стене. Барьер был упругим и, если бы не прозрачность и свечение, казался вполне материальным. Ниточки энергетических каналов заклубились под моей рукой и начали медленно собираться. Белое свечение в месте прикосновения усилилось; я провёл ладонью по барьеру, наблюдая за мало-помалу угасающим световым следом. Судя по остаточному отклику возвращающихся к первоначальному состоянию каналов, наверняка это было признаком какого-то управляющего механизма. Начертание определённых знаков на барьере — иероглифов, букв или символов кода, определённо должно было приводить к какому-то результату. Но Мор не сообщал мне никаких шифров, впрочем, и про сам барьер он ничего особо не говорил. Это испытание? Или ему это казалось настолько элементарным, что и упоминать не счёл нужным?

Пока я размышлял, каналы под моей ладонью выстроились-таки в необходимом порядке, и у меня перед глазами выскочила табличка: «Соединение с барьером установлено. Вы имеете допуск к снятию заклинания, выданный его создателем. При отмене заклинания вся оставшаяся неиспользованной энергия будет возвращена создателю, все заключённые под барьером души будут освобождены. Вы желаете приступить к снятию заклинания? Да/Нет».

Возможно, всё действительно проще, чем кажется, — подумал я, улыбнулся драконице, которая с удивлением уставилась на меня, и нажал на «Да». Моя ладонь тут же начала медленно погружаться в толщу барьера. Ради эксперимента я попытался вытащить руку и легко вернул ладонь обратно к поверхности: похоже, я мог в любой момент прервать операцию и опасения Чёрной Смерти оказались необоснованными, о чём ярко свидетельствовало выражение всё большего удивления на её лице. Позволив действовать тому слабому притяжению, что утягивало мою руку в глубь стены, я даже на шаг приблизился к барьеру.

Погрузившись почти по локоть, моя рука замерла, и мне показалось, что в голове как будто что-то щёлкнуло, хотя я был уверен, что в действительности всё происходило в полной тишине. Теперь ладонь была зафиксирована, и я почувствовал вокруг неё приятное тепло. Внутри стены начались завихрения, энергетические каналы вокруг руки выстраивались в красивую спираль, похожую на звёздочку, чьи лучи обрастали всё большим количеством светящихся линий и начинали двигаться вокруг моей ладони против часовой стрелки. Сложный узор становился всё больше, спираль протягивала нити на десятки метров по куполу, и по мере того, как они становились толще, и чем быстрее закручивалась спираль, тем громче слышалась низкая вибрация, исходящая от барьера, переходящая во всё более отчётливый гул.

Я попытался сжать ладонь в кулак и вытащить её из стены. Пусть медленно и с трудом, но у меня это получалось. Спираль стала