— Эпично, — кивает Полчек, — и как же выкрутились?

— Отвратительно, — отмахивается Вар. — На скорую руку набросали поверх какую-то туфту в цветочках, лишь бы блестело, да так и поехали. Кошмарное позорище, между нами говоря. Рад, что ты этого не видел. Но знаешь, что самое гадкое?

— Дай угадаю — никто ничего не заметил?

— Именно! Народу всё равно, что ему показывают: тончайшее и сложнейшее произведение искусства, созданное сотнями лучших мастеров, или аляповатую никчёмную дрянь золотым по алому, накиданную ремесленниками сцены за пять минут. Все были в восторге, а в газетах написали: «Дом Теней в этом году превзошёл сам себя».

— Очень поучительно, — смеётся Полчек. — Но причём тут девушка, с которой ты начал свой рассказ?

— Инцидент, как ты понимаешь, расследовали очень тщательно. Разобрали минута за минутой и шаг за шагом, кто где стоял, кто что делал, кто что видел. Результат засекретили. Официально для своих объявили, что была случайная флюктуация. Нефилимка лежала, крылышком махнула, иллюзия упала и разбилась. Тщательней, мол, в следующий раз делайте. Для всех остальных вообще сделали вид, что ничего не случилось. Народ доволен? И прекрасно. Но мои родители, как ты знаешь, входят в Совет Дома. И от них я узнал, что во всём виновата эта девушка, Летана. Оказалось, что она носительница редчайшей способности — антиморока. Никакой пользы от неё нет, ничего толкового сделать не может, но любую иллюзию эта балбеска сносит на раз, какой бы великий мастер её ни ставил.

— Ломать не строить? — веселится Полчек. Они с Варом уже приговорили третью бутылку, и вечер становится крайне непринуждённым.

— Именно! — салютует ему бокалом полуэльф. — Самое смешное, что она об этом и сама не знала. Не было случая проявить. Что там с ней случилось на параде — то ли за попу кто-то ущипнул, то ли мышь под юбку забралась, — я не знаю. Но вдруг её заклинило, и привет. Неделя работы табакси под хвост.

— Впечатляет, — соглашается Полчек, откупоривая четвёртую бутылку. — Но ты обещал романтику.

— Сейчас будет, — обещает Вар. — Итак, девочке погрозили пальцем, велели больше так не делать, да и всё. Она же не виновата, что такой уродилась. Велели избегать мышей, не даваться щипать за попу, держаться подальше от мест, где много иллюзий, а главное, ни в коем случае не заводить детей. Потому что, по мнению птах-лекариц, дети её непременно эту особенность унаследуют. И дети её детей. И их дети, и…

— Я понял, понял, — разливает вино Полчек. — Через какие-то пару тысяч лет, буквально не успеешь оглянуться, а твои могучие иллюзии сшибают щелчками уличные мальчишки.

— Вот ты смеёшься, друг, — укоризненно отвечает Вар, — а Дом мыслит именно так, тысячелетиями. В общем, плодиться и размножаться девушке запретили, а всё остальное нет. Родная же кровь, хоть и порченая. И вот тут вступает Её Величество Романтика!

— Девушка внезапно влюбилась?

— Отчего же внезапно? У неё был в разгаре роман с неким милым молодым человеком, и дело уже шло к свадьбе. Парнишка не очень родовит, поэтому невеста без способностей его не смущала. Там вообще, похоже, была настоящая Большая Любовь с больших букв БЛ. И жить бы им поживать, но выяснилось, что до свадьбы они себе ни в чём не отказывали, и Летана уже на сносях. Когда вся эта история закрутилась, она отказалась решать проблему у птахи-лекарки. Сказала: «Мой ребёнок мне дороже вашего Дома», ― и подалась в бега.

— Одна?

— Нет, с отцом ребёнка. Поженились втихаря, сели на корабль, прихватили что смогли из имущества — и только их и видели. Пока Дом спохватился, их и след простыл. С тех пор ищут. Теперь тебе достаточно романтики?

— Даже перебор, — сказал неожиданно серьёзно Полчек. — Зачем ты мне это рассказал, Вар?

— Тебе не понравилась история? — улыбается в ответ тот.

— Ты только что указал мне на то, чем можно здорово подгадить твоему дому. И не говори, что это вышло случайно.

— Я большой патриот своего Дома, — Вар уже не выглядит таким пьяным, каким казался минуту назад. — Но одно дело Дом, а другое — те, кто им управляет. И если тебе вдруг, совершенно случайно, подвернётся под руку что-то, что поможет весёлому, умному и вообще замечательному, но не имеющему никаких перспектив войти в Совет, члену Дома подвинуть кое-кого вверху пирамиды… В общем, ты знаешь, к кому обращаться.

— Ты же не любишь политику, Вар?

— Я просто не понимаю любви без взаимности, Полчек. Выпьем?

— Выпьем!

Первый игрок:

— Спасибо, Мастер! Отличная история.

Обращается к третьему игроку:

— Вот это, племяшка, и рассказывает мой Полчек твоей Завирушке. Надеюсь, она потрясена?

Третий игрок:

— Кажется, она снова пьяна. В стельку.

Глава 7

Под покровом иллюзий

— Я бы на её месте ещё и не так нарезалась, — сочувственно говорит Спичка, глядя на уснувшую в кресле девушку. — Отнесу ребёнка в кровать.

— Осуждаешь? — спросил Полчек.

— Её?

— Меня.

— Тебя — да. Но не за то, что ты рассказал. Девочка имеет право знать о родителях. Мне не нравится, для чего ты это сделал. Нельзя превращать людей в оружие, Полчек.

— Она уже оружие, Спичка. Она такой родилась. И это отлично понимали те, кто отправил за её матерью андедов.

— Это не делает твои мотивы чище, мальчик мой… — вздохнула дварфиха, легко поднимая с кресла хрупкую девушку.

Завирушка свернулась в её могучих руках, уткнулась носом в бороду и уютно засопела, распространяя запах моркови и алкоголя.

* * *

— Для непьющей ты слишком часто просыпаешься с похмелья, — заметила Фаль, подавая Завирушке стакан воды.

— Ох, — вздыхает та, — сама не пойму, как так получается. Спасибо.

— Если ты потерялась во времени, то сейчас утро, а Мастер ждёт тебя в кабинете.

* * *

— Кофе? — предложил Полчек.

— Да, пожалуйста. Вы только не подумайте, что я пьяница! Обычно я вообще не пью!

— Ничего страшного, не думаю, что это успеет стать твоей проблемой.

— Вы считаете, что я в опасности, господин Полчек? — испугалась девушка. — Но ведь никто не знает, что я…