Коричневый слайм снова атаковал выстреливающими из тела комьями, и снова все его удары были парированы щитом. Из трёх ответных выпадов дварфа успешными оказались два, укоротившие жизнь монстра ещё на 22 очка, до 88.

Просвистела очередная очередь из стрел, добившая наконец слайма-стрелка. Одинокая стрела вонзилась в коричневого и укоротила его полоску жизни до 78 очков.

У Гильта получилось ухватиться за слизистую тварь-констриктора, и он попытался сдёрнуть её с товарища. Раздался треск, от перчаток дварфа повалил дым, а его здоровье просело на 9 очков. Тварь по-прежнему держалась на воине, но усилия Гильта явно не пропали даром: там, где он тянул, появился зазор, выглядело это так, будто он пытается снять с воина гигантскую эластичную упаковку.

Слаймы показались мне довольно нерасторопными, поэтому я решился ударить три раза и выбрал своей целью наиболее раненого из них — зелёного. Все три тычка оказались удачными: 15, 12 и 13, итого 40. Этого хватило, чтобы склизкий комок растёкся по полу и зашипел, испаряясь. Я обратил внимание, что на моём посохе не осталось и следа слизи, несмотря на характерные чавкающие звуки при каждом ударе.

В этот раз большинство стрел пролетело мимо, лишь одна вонзилась в коричневого, и землистое тело слайма окутали чёрные сполохи: −23 ОЗ. Гильт продолжал стягивать монстра, его перчатки растворились, и теперь дым шёл от его рук, покрытых сочащейся из слайма жижей. Оставшийся зелёный ком ударил беззащитного дварфа, а его напарник продолжал кромсать мечом своего коричневого противника, нанеся ему ещё 31 очко урона. Землистый монстр был при смерти, 34/139 — указывала его почти пустая полоска жизни, и я решил его добить очередными тремя ударами посоха. Первый удар нанёс 10 очков урона, обратный взмах просвистел мимо, а последний — 15. Не успел я подосадовать на неудачу, как одинокая стрела вонзилась в землистый ком, и он начал рассыпаться, издавая странное бульканье.

Остальные три стрелы успешно попали в продолжающего пинать беззащитного дварфа слайма и практически покончили с ним: на его пустой шкале значилось лишь 4/78. Гильт наконец-то сорвал монстра с дварфа и отбросил аморфный сгусток в сторону. Воин, от головы которого шёл едкий дым, невнятно прокричал что-то, — мне показалось, больше для того, чтобы набрать воздуха в грудь, нежели от ярости или боли, — и одним коротким выпадом добил зелёный студень.

Отброшенная в сторону слизь как-то отскочила от пола и стала всплывать в воздухе, принимая форму медузы с бахромой внизу. Её тело, действительно похожее на зонтик, было совсем прозрачным и едва различалось в темноте. Я недолго думая огрел этот летучий пакет два раза; вернее, попытался это сделать, ибо монстр непостижимым образом уворачивался от моих ударов, будто огибая посох в самый последний момент.

— Нельзя дать ей взлететь, — дошла до меня мысль Гильта, — эта тварь опять на кого-нибудь набросится.

Дварф тоже взмахнул два раза молотом, и его удары, как и мои, тоже прошли мимо, словно он бил по тени.

С нашей стороны, кроме зонтичной слизи, больше врагов не оставалось, поэтому воины бросились помогать капитану. Дварф, с более чем на треть опустевшей полоской жизни, вытащил на ходу с пояса пузырёк с зельем, плеснул его содержимое на своё обожжённое лицо, допил оставшееся и убрал склянку на место. Его товарищ лишь бросил нам: «Разберитесь с ним», указывая на поднимающуюся в воздух медузу, и тоже поспешил на подмогу соратникам. Возможно, мне это только показалось, но я бы мог поклясться, что спереди броня обоих воинов была покрыта инеем.

Ванорз перевёл стрельбу налево — видимо, там сейчас было жарко: в мешанине боя разглядеть что-либо было сложно, а копаться в системном окне было некогда. Хамель выпустила в прозрачный зонтик одну стрелу, и её постигла та же участь, что и наши атаки: слизистое тело будто обтекало все наносимые ему удары.

«А как насчёт магии?» — подумал я, достал гримуар и выпустил два магических снаряда. Насколько я помнил, эти самонаводящиеся шарики энергии всегда попадали в цель.

Серебристые снаряды оставили за собой тающий во тьме след и действительно ударили медленно взлетающую слизь. Правда, урон оказался мизерным: 5 и 3; на почти полной шкале жизни монстра светилось 54/74.

Лихорадочно перебирая в уме доступные мне заклинания, я никак не мог сообразить, что бы мне использовать помощнее, в голове всплывали заученные описания «атака на прикосновение на расстоянии», что, учитывая способности твари, вызывало во мне серьёзные опасения такого же промаха, как и с обычными атаками, ведь бьющую в цель стрелу Хамель монстр избежал.

Так и не придумав ничего лучше, я выпустил ещё два снаряда, а потом ещё два. 38/74 — у слизи оставалась ещё половина шкалы, и она поднялась уже выше вагона. Монстр никак не реагировал на жалящие его шарики и не пытался куда-то лететь или кого-то атаковать. Мне даже показалось, что его бахрома судорожно колышется в усилиях подняться побыстрее и скрыться в тенях у потолка.

Обратив внимание на Гильта, стоящего рядом со мной, я хотел было послать его на подмогу остальным, но тут же принял его мысли:

— От меня там будет мало толка, — дварф явно лучше моего оценил уровень мастерства собратьев, — а вот оставлять тебя одного мне кажется плохой идеей… мало ли что ещё с потолка свалится!

Ещё два снаряда полетели к цели, и у меня остался только один кубик ячеек заклинаний первого уровня. 3 и 5, я казался себе жалким слабаком. Зонтик был уже едва различим во тьме, когда к нему устремились два моих последних снаряда. 3 и 4, 24/74… монстр скрылся из виду. «Ушёл», — донеслась до меня мысль Гильта.

Больше для того, чтобы как-то скрасить чувство досады, я достал из сумы ингредиенты и кастанул фаэрбол, запулив его прямо в потолок над головой, убедившись конечно, что радиус взрыва не достанет до нас. Каково же было моё удивление, когда я прочитал в системном окошке о 24 очках нанесённого урона!

Я ещё не мог поверить в столь невероятную удачу, как с потолка свалилось что-то маленькое и с металлическим звоном покатилось по полу. Я нагнулся и подобрал колечко с камнем, похожим на бриллиант. Никаких