Молния сверкнула прямо перед машиной, аж глаза обожгло ярким светом. Гром мощно сотряс пространство, вытряхнув из туч лишнюю влагу. Перед машиной возникла стена дождя с видимостью в несколько метров. Свет фар упирался в нее, отражался и делал дорогу совсем не просматриваемой.

— Сейчас закончится. — Уверенно заявил Александр. — Этот ливень вызван сотрясением от грома.

Он был прав. Ливень закончился через несколько минут, и стало светлее, чем было до этого. По дорогам, через них, по обочинам, бежали бурные грязные потоки. С дворов выносило грязь и мусор, и даже труп мужчины. Он перекатился через дорогу и упал в огромную лужу на обочине. Скорее всего, у этого человека еще вчера все было замечательно в жизни, а сегодня он лежал в луже, и никому не было до него дела.

Поселок, наконец, закончился. Последствия катастрофы вогнали Матвея Леонидовича в депрессию. Он физически ощущал коллективную скорбь людей, потерявших близких, чувствовал грядущее запустение и страх. Если катастрофа была именно такой, какой ее рисовали по радио, то живые вполне могли позавидовать мертвым. Впереди им предстояли тяжелые годы выживания, борьба за пищу, одежду, крышу над головой и время совершать тяжелый моральный выбор, то, чего они разучились делать, живя комфортно.

Дорога до работы заняла минут десять. Если не считать объезда провала, перерезавшего проезжую часть, то она вполне годилась для поездок на машинах с хорошим клиренсом и крепкой подвеской. Дыра, в которую свалились ангары, сделалась еще шире. В нее стекали многочисленные дождевые потоки, собирающие грязь, строительный мусор, автомобили, заборы и прочие свидетельства цивилизации.

Матвей переехал повалившийся забор рядом с проходной. Миновал диспетчерскую и выехал на волнистую «взлетку». Она пережила катастрофу относительно неплохо и для взлета годилась намного лучше рыхлой стерни, напитавшейся влагой. Матвей Леонидович по памяти доехал до самолета, минуя расщелины. Колеса вязли в грязи, но благодаря тому, что в почве остались корни растений, скрепляющих ее, машина проваливалась неглубоко. На пониженной передаче, воя коробкой и раздаткой, «Нива» дотянула до «Байкала», одиноко мокнущего под дождем.

— Тебе, наверное, инструмент нужен? — Поинтересовался Матвей у инженера.

— Все свое ношу с собой. — Александр похлопал по рюкзачку, который всегда был при нем. — Сидите тут, как сделаю, дам знать.

— Только бы получилось. — Матвей сложил ладони.

— Грушу можно? — Попросил инженер.

— Чего? — Не понял Матвей.

— Грушу для того, чтобы фруктоза напитала мозг, чтобы заставить его думать. — Пояснил Александр.

— А, понял. Тимоха, дай грушу.

Внук нырнул в багажник, нашарил фрукт и протянул Александру. Инженер положил ее в карман, закрыл дверь и, прикрываясь от дождя рюкзаком, забрался в самолет. Дождь почти прекратился, туман посветлел, а вместе с ним пожелтела блёклая ячменная стерня. Тиски депрессии, сжимающие душу, ослабли. Матвей вздохнул, вытянул ноги и откинул спинку сиденья.

— Слышь, игрок, дай мне тоже грушу. — Попросил он внука.

— Что, думать собрался? — Поддел Тимофей деда.

— И это тоже.

Матвей Леонидович получил грушу и откусил сочную плоть. Вначале он жевал лениво, но чем ближе к концу, тем торопливее. Доел и вышел из машины наружу. Походил вокруг, подпрыгивая на месте, затем вернулся и долго очищал подошвы от налипшей грязи.

— Не взлетим по такому покрытию. Колеса проваливаются, скорости не наберем. — Решил он.

— А что делать? — Расстроился Тимофей.

— Возьмем «Нивой» на прицеп и потянем до взлетки. Колеса очистим и вперед. — Поделился дед своей идеей.

— Что, работает груша? — Усмехнулся внук. — Родителям скажешь, что необязательно учить уроки. Пусть мне в портфель вместо учебников кладут груши.

Дед рассмеялся. Потянулся к Тимофею и потрепал ему челку.

— Завидую я твоему оптимизму. — Произнес он добродушно.

— Я с тобой, чего мне переживать? Еще и на самолете полетаю. — Привел внук свои аргументы.

— Спасибо, постараюсь не разочаровать. — Матвей Леонидович тоже хотел, чтобы ему дарили такую же уверенность, какую он дарил внуку.

Инженер выскочил из кабины самолета. Забрался по крылу на крышу, прошел по ней на нос, присел на колени и открыл створку капота. Поковырялся в ней, подсвечивая фонарем, зажатым во рту.

— Только бы получилось. — Взмолился Матвей.

Александр захлопнул капот и показал ему поднятый вверх палец. Вернулся в кабину и запустил двигатель. Матвей выскочил из машины.

— Ну, Саня, не знаю, как и благодарить. — Он горячо пожал руку инженеру, проверяющему параметры самолета через ноутбук.

— Твоя благодарность, это взять меня с собой. Чинить я умею, а вот летать не научился.

— Вообще не вопрос. Ты же… ты же не просто пассажир, ты склад запчастей. — Матвей понадеялся, что инженер не усмотрит корысти в его комплименте.

— Ну, спасибо. — Александр выдернул провода из диагностического разъема. — А мы сможем взлететь по такой жиже?

— Нет. Садись за руль «Нивы», я зацеплю самолет за переднюю стойку и сяду за штурвал. Буду помогать газом, чтобы еще и машина не села. Понижайку не забудь включить.

— Хорошая идея. — Согласился инженер. — Я боялся, что носом уткнемся на разбеге и хана винту.

— Вот именно. По полю никак, только до взлетки. Помнишь маршрут?

Александр посмотрел в туман.

— Вроде. Видимость нормальная, успею сориентироваться. Тимоха со мной поедет?

— Как сам решит. — Матвей Леонидович заглянул в салон. — Глуши мотор.

Инженер заглушил двигатель. Матвей подошел к «Ниве» и поинтересовался у внука:

— Ты в машине поедешь или в самолете?

— В самолете. — Внук выскочил из машины пулей.

Он убрал телефон в карман, собираясь наслаждаться поездкой из кабины «Байкала». В его иерархии пристрастий самолет стоял на ступень выше компьютерных игр, из чего дед делал вывод, что молодежь зависима от виртуальных развлечений по причине отсутствия альтернатив. «Реал» в отличие от «виртуала», измельчал, не обладал той гибкостью умения подстраиваться под интересы ввиду большей инертности, да и не было у него задачи жить скоротечными «хотелками». А молодежь любила, как бы обидно для нее не звучало, яркие, сиюминутные «обертки», внутри которых не было ничего, имеющего долговременную ценность.

— Ноги отряхни. — Строго приказал дед Тимофею, пытающемуся забраться в кабину с налипшей на подошвы грязью.

Внук попыхтел, но просьбу выполнил. Матвей Леонидович вынул из багажника трос, зацепил за проушину машины, а затем за переднюю стойку шасси.

— Спешить не надо, главное равномерно двигаться, чтобы не зарылись колеса. Если увидишь препятствие, ямку, бугорок, на котором можем засесть, моргай аварийкой, я поддам оборотов, чтобы проскочить. — Посоветовал Матвей инженеру.

— Хорошо. Ну, по машинам?

— По машинам.

Мужчины расселись за органы управления и завели двигатели. Александр проехал вперед, пока трос не натянулся. Матвей добавил оборотов, чтобы облегчить старт. Все-таки для маленькой «Нивы» самолет являлся тяжелым прицепом. Тимофей с интересом наблюдал за стартом тандема. «Нива»