Особенно заинтересовала его система «ПсихоСкан» — многоуровневый алгоритм анализа психоэмоционального состояния на основе минимальных данных. Принцип действия был схож с его «Эмпатусом», но гораздо более продвинутый и комплексный. Слишком продвинутый. Словно кто-то взял его идею и развил её на десятилетия вперед.

Когда он дошел до раздела об источниках данных, его брови поползли вверх. «ПсихоСкан» получал информацию не только из обычных источников — социальные сети, медицинские записи, камеры наблюдения, но и из каких-то «специализированных сенсоров», подробности о которых в документе отсутствовали. Вместо описания стояла пометка: «Классифицировано. Уровень допуска 5+».

На последней странице он обнаружил странную диаграмму — схему человеческого тела с отмеченными точками. Подпись гласила: «Узлы когерентности. Критические точки поддержания целостности паттерна.» Что это означало? И почему расположение точек напоминало древнекитайские меридианы из акупунктуры?

Дверь открылась ровно в 8:55. Вероника стояла на пороге, такая же сдержанная и официальная. 48:12:17. Таймер продолжал неумолимый отсчет.

— Готовы к встрече с доктором Шах?

Мартин кивнул, оставляя папку на столе:

— Да, хотя у меня появилось еще больше вопросов. Вопросов, на которые, возможно, лучше не знать ответов.

— Это нормально, — ответила Вероника без тени улыбки. — На данном этапе важнее правильные вопросы, чем готовые ответы. Хотя некоторые вопросы могут привести к ответам, несовместимым с продолжением существования.

Они вышли в коридор и направились к лифтам. По пути Мартин заметил несколько сотрудников — все в белых лабораторных халатах или строгих деловых костюмах. У каждого на запястье был браслет. Синие дисплеи, зеленые, желтые… и несколько красных. Те, у кого были красные, двигались быстрее остальных, с едва заметной напряженностью в движениях. Все они выглядели сосредоточенными и погруженными в свои мысли. Никто не улыбался, не шутил, не вел непринужденных разговоров. Атмосфера напоминала больше военный объект, чем исследовательский центр. Или монастырь. Или тюрьму. Места, где индивидуальность растворяется в коллективной цели.

Когда они проходили мимо одной из дверей с красной маркировкой, Мартин услышал странный звук — что-то среднее между металлическим скрежетом и электронным писком. Звук был модулированным, почти музыкальным. Или это был крик, пропущенный через электронные фильтры? Он замедлил шаг, прислушиваясь.

— Что это за звук? — спросил он, указывая на дверь.

Вероника даже не обернулась:

— Техническое обслуживание оборудования. Ничего необычного. Ложь. Даже без «Эмпатуса» он чувствовал фальшь в её голосе.

Но Мартин мог поклясться, что слышал за этим механическим шумом что-то еще — что-то, похожее на человеческий голос. Голос, полный… страха? Боли? Отчаяния? Или облегчения? Эмоция была незнакомой, неопределимой. Как крик существа, переживающего то, для чего у людей нет слов. Он не мог определить точно.

Они спустились на десятый этаж — аналитический уровень. Здесь интерьер был совсем другим: вместо стерильных белых стен — серые, с множеством встроенных мониторов и голографических проекций. Воздух гудел от электричества и данных. Информационное поле было почти осязаемым. Большое открытое пространство с рабочими станциями, за которыми сидели аналитики в наушниках, полностью погруженные в работу. Их лица освещались мерцанием экранов, придавая коже нездоровый оттенок. Некоторые шептали что-то, глядя в мониторы — молитвы или проклятия? У каждого на запястье был такой же браслет, как у Вероники, только с разными цветами дисплеев — синими, зелеными, желтыми. И красными. Всегда есть красные.

Они прошли через это пространство к отдельному кабинету в дальнем конце. По пути Мартин заметил странную деталь — некоторые рабочие места были пусты, но мониторы продолжали работать, показывая потоки данных. Словно невидимые аналитики продолжали свою работу. Вероника постучала, дождалась ответа и открыла дверь.

— Доктор Шах, Мартин Ливерс для вводного инструктажа.

Доктор Лейла Шах оказалась миниатюрной женщиной неопределенного возраста с проницательными темными глазами и коротко стрижеными седыми волосами. Возраст был действительно неопределим — она могла быть и тридцати, и шестидесяти лет. Время оставило на ней странные следы, словно старение шло неравномерно. Она сидела за рабочим столом, окруженным голографическими дисплеями, и что-то быстро печатала на клавиатуре. Её пальцы двигались с нечеловеческой скоростью — минимум 400 слов в минуту. Модификация или природный дар?

— Входите, господин Ливерс, — сказала она, не поднимая глаз от дисплеев. — Вероника, вы можете идти. Я пришлю его к вам, когда мы закончим. Если он будет в состоянии продолжать после нашего разговора.

Вероника кивнула и вышла, закрыв за собой дверь. Мартин остался наедине с главой аналитического отдела.

Доктор Шах наконец подняла взгляд от работы и внимательно посмотрела на Мартина:

— Присаживайтесь, господин Ливерс. У нас много вопросов для обсуждения. И ответов, которые изменят ваше понимание реальности.

Мартин сел в предложенное кресло, чувствуя, как начинается новая глава его жизни — глава, полная тайн, загадок и, возможно, опасностей. Глава, из которой может не быть выхода. Но под всеми этими слоями неопределенности пульсировало знакомое чувство — интеллектуальное любопытство, жажда разгадать загадку, понять скрытую суть вещей.

Он был готов принять этот вызов, каким бы странным и пугающим он ни оказался.

Или думал, что готов. Но некоторые истины слишком велики для неподготовленного разума. Некоторые откровения ломают не только представления о мире, но и саму структуру личности.

Доктор Шах улыбнулась, словно читая его мысли:

— Не волнуйтесь, господин Ливерс. Мы будем двигаться постепенно. Человеческий разум удивительно адаптивен… если знать правильную скорость подачи информации.

— Я ознакомился с документами о системе «ПсихоСкан», — начал Мартин. — И хотел бы узнать больше о принципах ее работы.

Доктор Шах слегка улыбнулась — впервые Мартин увидел искреннюю улыбку в этих стенах:

— О, вы удивитесь, насколько глубоко кроличья нора в действительности, господин Ливерс. «ПсихоСкан» — это только верхушка айсберга. Очень маленькая верхушка очень большого айсберга. Айсберга, способного потопить не только ваш личный Титаник убеждений, но и весь флот человеческих иллюзий.

Она коснулась панели управления, и все голографические дисплеи погасли, кроме одного — центрального. На нем появилось трехмерное изображение человеческого мозга, пронизанное светящимися нитями разных цветов. Нити пульсировали, переплетались, образовывали узоры невероятной сложности. Это была не просто визуализация — это была карта чего-то живого.

— Давайте начнем с самого начала, — сказала доктор Шах. — С того, что мы на самом деле анализируем и корректируем.