Особенно интересным оказалось увидеть в самом конце аллеи статуи землян. С удивлением он узнал в них Мичико Комацу и Артура Уайта. Вол-Си Гош сказал, что образы выбрал он, и попросил никого не ревновать. Никто и не переживал, зато все сделали фотографии на их фоне, а Ланге с присущим ему детским восторгом заснял вообще всю аллею, создав часовой непрерывный фильм.

Много представителей других рас работали в самом здании. По словам Вол-Си, всего здесь находилось тридцать тысяч человек, в том числе почти семь тысяч представителей восьмисот разных членов Согласия. Землян, о которых, казалось, знает каждый, всюду горячо приветствовали и даже предложили кому-то остаться и работать с ними. Ланге обещал серьёзно над этим подумать. Ха. Как бы вместо тебя, Генрих, не прислали сюда всяких полковников ФСБ, вроде того, который аккуратно вызвал Григорьева в Москву якобы в Академию наук.

Впрочем, в основном тут находились не дипломаты, а учёные и военные специалисты. Вол-Си Гош показал им этаж, отвечавший за зонды дальней разведки Кен-Шо и обмен данными с другими расами. Поражала невообразимо подробная карта Согласия и окрестных районов. Но ещё больше Петра удивило то, насколько мала зона их контроля на фоне всей карты галактики. Сколько же ещё рас существует во Вселенной? Есть ли ещё такие объединения в Млечном Пути? Даже рукав Ориона не был полностью заселён, а центр галактики оставался и вовсе полон сюрпризов. Кто и что могло обитать там? Какие опасности для людей таятся среди тьмы на сотнях миллиардов миров?

Интересный факт, почерпнутый из общения с разными людьми всевозможных рас, с уважением тративших своё время на их экскурсию, – полное отсутствие торговли. Раньше никто об этом не задумывался, но после полного контроля над энергией и ти-пространством, внешняя торговля между расами или планетами перестала иметь смысл: создать любой предмет можно было в любом из миров, и единственными товарами в подобном социуме являлись, по сути, технологии и искусство, совершенно не требовавшие огромных космических танкеров и сухогрузов.

Почти целый день ушёл на экскурсию, оставив приятные воспоминания и усталость в ногах. Следующим днём они побывали на огромной энергетической станции. Принцип её работы Вол-Си Гош объяснял, но вопросы задавали в основном Чжоу Шан и Джессика Хилл, остальные не настолько глубоко разбирались в физике. Пётр понял только то, что около ста таких станций генерируют в секунду энергии больше, чем за миллион лет способны обеспечить все электростанции Земли. Энергия передавалась по воздуху через располагающиеся по всей планете пункты передачи. Вот и выяснилась цель некоторых странных конструкций, размещённых в жилой зоне.

Удивительными оказались кольца перемещения: они держали связь с некими «хабами» и мгновенно, по запросу проходящего, соединяли его прямым тоннелем с нужной точкой на планете. Сколько энергии жрали такие каналы – невозможно представить. Но, по словам Вол-Си Гоша, это было не так принципиально, зато люди могли жить в любой точке планеты, не привязываясь ни к друзьям, ни к работе – до всего оставался буквально один шаг.

По просьбе Рашми Патил они побывали в развлекательном центре на одной из парящих платформ – там тысячи человек, в основном молодых, танцевали под какую-то незнакомую ритмичную музыку, распивали алкоголь, знакомились, создавали пары, в общем, вели себя, как любая молодёжь любой эпохи, любой цивилизации. Пётр был слишком стар для такого и вместе с Ланге просто просидел несколько часов на скамейке на самом краю платформы, наблюдая, как садится белое солнце за удаляющийся горизонт. Снизу проплывали облака и гигантские здания, озера и реки, дома, парки, леса и сотни миллионов людей, не знающих, что такое осень. Эта мысль не давала покоя Петру. Наверное, жизнь в вечном лете и легче, но как может родиться великий поэт или философ в таком идеальном мире? Что будет тревожить его? Как можно стать художником, если нет боли и тоски в душе? Только он один не понимает?

Когда три дня спустя они сидели и завтракали дома у Вол-Си Гоша и возбуждённо обсуждали планы на день, Григорьев в первый раз подумал, не остаться ли здесь, отказавшись от новой поездки. Казалось, что все удовольствия приедаются, так, может, просто посидеть с чашкой чая наедине со своими мыслями?

Пока Джессика и Рашми наперебой выдвигали идеи под смех Айзека Кинга, он заметил, как напрягся Вол-Си. Его лицо, до этого расслабленное, вдруг стало серьёзным и несколько мрачным. Что-то случилось, точно, что-то очень нехорошее! Хозяин дома молчал, словно слушая что-то внутри себя. А потом вздохнул и поднял руку, прося всех успокоиться. Тут уже и остальные заметили его напряжённость, и столовая замерла.

– Со мной связалась Тамош, – вздохнув, сказал Вол-Си Гош. – На Марсе беда.

Ну вот, предчувствие не обмануло его. Что же произошло? Этот немой вопрос замер на каждых губах в комнате. Никто не решался спросить, словно если ты промолчишь, то ничего и не было, никакой беды. Сам Вол-Си Гош тоже, видимо, никак не мог собраться с духом, чтобы сообщить новость. Да что же там такое?

– Она сказала мне… Томаса Прайса убили, – выдал наконец Вол-Си, и его печальные глаза опустились вниз.

Пётр был ошарашен. Томас Прайс, философ и его собрат по перу, мёртв? Убит? Убит на Марсе? Это настолько дисгармонировало с вечным летом Ос-Чи, что разум не был готов принять такую новость. И, видимо, не у него одного.

– Как… Кто… Почему? – запинаясь, прервал гробовую тишину Генрих Ланге.

– Пока неизвестно. Все в шоке. Ему перерезали горло во сне, – запинаясь, сообщил Вол-Си. Ему это давалось очень тяжело, ведь для них убийство – что-то из ряда вон выходящее. Что-то из области древней истории.

– Нам нужно лететь обратно, Вол-Си, – хмуро объявил Айзек Кинг и определённо был прав. Нельзя продолжать экскурсию. Просто невозможно взять и жить дальше, как ни в чём не бывало. Сердце Петра сковал холод, как в тот день в Музее Согласия. Страх перед неизвестностью.

– Да, мы можем и должны лететь, – подтвердил Вол-Си Гош. – Если вы готовы, то можете собрать вещи, и мы отлетим сразу же.

Медленно они начали