Дверь снова приоткрылась, и виноватое лицо аджуана вновь просунулось в тишину моей каюты.

– Мастер толкователь, эрза-капитан просит вас к себе.

Видимо, дело было серьёзным. Эрза-капитан довольно часто посещал меня во время вечерних раздумий, превращая их в дискуссии, что плохо сказывалось на запасах моего виски, но никогда не звал к себе на мостик. Там, среди приборов и суеты я чувствовал себя неуютно.

Я накинул на плечи плащ и ещё раз взглянул на пожелтевшую карту на стене, где красным флажком было отмечено нахождение нашего корабля. Гряда ещё губительно далеко.

– Передайте, что я уже иду.

Задерживать аджуана в такое время я счёл неуместным.

Корабль был невелик: меньше многих городов-кораблей на отмелях Архипелага и даже рыболовных судов в проливах, но путь до мостика мне показался бесконечно долгим. Матросы боролись с парусами, заставляя судно идти против переменившегося ветра. По палубе катались пустые катушки от тросов. За сильно опущенным левым бортом колыхался огромный холодный океан. Мне казалось, что неосторожный шаг неминуемо опрокинет меня в серые воды. К стыду своему, посвятив свою жизнь этим бездонным массам воды, я продолжал её панически бояться.

– Капитан?

– Мастер Лагранж.

Эрза-капитан предпочитал не усложнять наше общение званиями, зачастую просто называя меня по имени. Приставка «мастер» предназначалась мне скорее по случаю, ввиду присутствия застывшего над картами навигатора Номада.

– Заходите, мастер Лагранж. Извините мою дерзость, но я счёл, что для вас гораздо безопаснее будет находиться здесь.

Кроме эрза-капитана, Номада и меня, на мостике никого не было, даже аджуанов, что показалось мне довольно необычным. На столе открытый судовой журнал. Последняя запись датирована вчерашним днем, семьдесят шестым годом от дня Спасения – дня, когда совет толкователей спас города Архипелага от затопления.

– Не многим безопаснее, чем в моей каюте, – заметил я.

Эрза-капитан кивнул и развел руками.

– Прошу простить, я немного схитрил. Просто мне, как никогда, нужен ваш совет.

Я покосился на навигатора, но Номад только кивнул, давая понять, что он в курсе предстоящего разговора.

– Наши матросы, Лагранж, столкнулись с явлением, которое мы никак не можем объяснить. За долгие годы моей службы на флоте я и сам столкнулся с этим впервые.

Я молчал, ожидая продолжения, но капитан подвел меня к карте и показал на обозначенную жирным карандашом область.

– Это случилось здесь сегодня ночью. Аджуан Клемент был на вахте, когда заметил странное движение на поверхности моря. Он немедля позвал меня, и через четверть часа все повторилось. Это произошло в трех кватрумах от нас: огромный всплеск, словно небесный камень упал в море, а потом ужасающий рёв. Словно скрежет стальных пластин на обшивке столкнувшихся фрегатов. Я бы решил, что под нами проснулся вулкан, если бы не знал, что тут нет и намека на вулканы.

– Скопление газа в полостях на отмели. Такое иногда бывает, – произнес я. – Это вовсе не повод для паники. Вы бы почитали книгу о явлениях морского дна, которую я вам рекомендовал.

– Непременно. Но дело не только в этом. Матросы увидели силуэт в воде. Гигантский силуэт.

– Рыба? – предположил я.

– По их рассказам – в сотни раз больше, чем самая крупная рыба-молот.

Я улыбнулся.

– У матросов всегда неуемные фантазии, особенно у вахтенных.

Эрза-капитан уклончиво повел плечом.

– Хотел бы с вами согласиться, но случилось так, что я сам стал свидетелем явления этого чудовища.

Я с интересом взглянул ему в глаза. В излишнем пристрастии к виски я его упрекнуть никогда не мог, как и в неуёмных фантазиях. Но, как человеку, посвятившему пятнадцать лет изучению океана, мне слова эрза-капитана казались слишком неправдоподобны.

– Однажды на пристани города Атва-Нордия прибыло рыболовное судно с необычным уловом. В сетях была обнаружена – и я тому свидетель – рыба-молот весом в тонну, и это без жаберных крышек.

– Этой рыбе, мастер Лагранж, той, что я видел, рыба-молот из сетей эрза-капитана Болиада могла спокойно поместиться в рот, и не одна.

Я недоуменно повернулся к карте. Отметку на ней следовало запомнить. Если эрза-капитан говорил правду, то одно это чудовище фактом своего существования перевешивает все наши открытия за последний год экспедиции.

– Я тоже его видел, – сказал Номад. Причин не доверять словам навигатора у меня не было вовсе.

К разговору мы вернулись получасом позже, когда на горизонте замаячили гигантские хребты Волнорезов. А на востоке на потемневшем небе появился розовый серп ближней луны – виновницы поднимающихся над гладью океана волн. Под летящей по небу луной росла тёмная стена, еще недавно казавшаяся неровностью на горизонте. Сейчас этот чудовищный массив воды катился по океанским просторам и неумолимо надвигался на нас.

– Насколько вероятно, что мы успеем уйти за Волнорезы? – я начинал тревожиться.

– Довольно велика, но не хочу излишних надежд, – ответил эрза-капитан. Мгновение спустя он уже был на палубе, лично отдавая приказы борющимся с ветром и паникой матросам.

– Вы не верите ни мне, ни эрза-капитану, – тихо произнес Номад.

Я подошёл ближе.

– Мастер навигатор, иногда явления в океане кажутся совсем не тем, что из себя представляют.

– Но волна за нами – вы же верите в неё?

– Бесспорно, потому что я её вижу.

– Не противоречит ли это основам познания толкователя – обобщать выводы и устанавливать связи между фактами, не основываясь лишь на личном восприятии явлений.

– Бесспорно, – улыбнулся я. – Что я и делаю. Описанное вами чудовище не может быть единичным. Любой вид предполагает популяцию для необходимости продолжения рода, а, значит, существуй такое чудовище в природе, мы бы знали о нём. Корабли встречали бы его в своих странствиях, путешественники описали бы его задолго до нашего с вами рождения. Рыба такой величины, помимо этого, должна занимать свою нишу в цепочке питания, что при её размерах не может сделать существование данного вида незаметным. Ещё, если позволите, любой вид имеет переходную форму, согласно учению эволюционистов. Единственным претендентом может быть лишь рыба-молот, но, судя по вашим описаниям, чудовище не имеет с ней ничего общего.

– И всё же? – навигатор Номад улыбался.

– Не понимаю вас.

– Посмотрите же на море!

Однажды в детстве я видел рыбу-молот совсем близко. Серо-зелёная громада лежала передо мной на брезенте, а я – четырехлетний мальчишка – смотрел на неё во все глаза, как на нечто невозможное. Отец держал меня за плечо, и, казалось бы, должно было быть не так страшно, но это совсем не помогало. Глубокие глаза и