люди из твоего окружения сказали, что я вру. На всю страну сказали, представляешь? Но у меня же остались наши совместные фотографии, – она хихикнула, – и подтверждение от сотового оператора, что именно со мной ты говорил во время старта. Зрители поверили. А когда я говорила о твоих последних словах, все плакали, даже мужчины. Ты ведь догадываешься, что после этого меня заметили в администрации президента? Короче, снежный ком слепился такой грандиозный, что программа «Космические грабли» теперь в приоритете у любого правительства. Сейчас до жути модно делать пожертвования в фонд имени тебя. Города и области соревнуются, кто больше вложит во всеобщее благое дело. Ракетостроительные заводы уже готовы выпускать комплектующие для космограблей.

Подлипкин слушал и улыбался этому абсурду, как ребенок. Он даже не рассердился на Миру, что она записалась в его очередные невесты. Возможно, это было действие алкоголя, но он вдруг почувствовал, что рад её видеть.

– Слушай, ты молодец! Правда! Прости, что наезжал. Там, – он кивнул на небо, – адская свалка. Я сейчас вникну, что тут без меня произошло, и непременно вварюсь в общее дело.

– Сева, ты не понял? Не надо никуда ввариваться. Вообще не стоит никому знать, что ты цел-невредим.

Войлочная стенка юрты вдруг навалилась на Подлипкина, и он сполз на пожухлую траву. Космическая тьма, пузырящаяся звёздными искрами, вливалась в его сознание мягко, как любимый коньяк.

– Думаешь, это мои парни? – Мира указала глазами на стоящих неподалёку бравых ребят с каменными лицами.

– А чьи? – слабея, спросил Подлипкин, хотя сам прекрасно знал, у кого в ангаре стоят лучшие на Земле конвертопланы.

– Вот именно, – невпопад согласилась Мира и ободряюще ему улыбнулась. – Не надо наступать на космические грабли, милый. Посидишь годик на Луне, не рассыплешься. Видишь ли, для человечества ты сейчас гораздо полезнее погибший, чем живой.