Корабль начал медленно подниматься, но под ним осталась куполообразная конструкция, размером почти с сам корабль.

– Яйцо курица снесла! – засмеялся Дима, разбавляя торжество момента. Несколько смешков вторили ему – конструкция оборонного ядра и впрямь напоминала гигантское яйцо, частично врытое в почву.

Поднявшись метров на десять над яйцом, корабль рванул вверх с чудовищным ускорением, но совершенно без какого-либо звука, лишь подняв сильный ветер. Легко пройдя барьер, он, всё также набирая скорость, ушёл высоко в небо, пронзив атмосферу с невероятной лёгкостью, и уже там просто исчез. Рутина. И необыкновенная красота.

– Кто пойдёт обедать? – спросил Крис. Вызвалось много желающих, и они решили пойти и отметить отлёт товарищей в их блоке А.

* * *

Мест за столом всем не хватило, в кают-компании стояли гогот и разговоры. Мичико и Крис сели в кресла за небольшим журнальным столиком и слушали, как за столом Сташевичи снова в сотый раз со смехом описывают свой вчерашний завтрак. На диване рядом с ними пристроились Юсуф, который читал молитву перед обедом, и Сунил в позе лотоса, молча, как всегда, созерцающий что-то в глубине себя. На соседнем кресле, уютно закинув ногу на ногу, в привычном костюме сидел истинный английский джентльмен – Томас Прайс. Было тесно, шумно, но необыкновенно уютно. Крис притащил с кухни блюда с какими-то отваренными китайскими пельменями, и японка принялась за угощенье.

– Хорошо Волков пошутил про яйцо, – подметила она, – забавная ассоциация.

Ламбер кивнул. Неожиданно гуру Сунил Кумари открыл глаза и повернулся к ней.

– В этом есть большой символический смысл, мисс Комацу, – тихо произнёс он. – Чтобы подняться и рвануть вперёд, надо отбросить всё лишнее.

– А гуру дело говорит! – Томас повернулся к индусу и улыбнулся ему. – Так и нам, чтобы прийти в Согласие, нужно отбросить многое. Традиции, привычки, военные бюджеты, неравенство, религии. Они тянут нас в прошлое, а будущее там, у звёзд, недостижимо манит.

Гуру Кумари улыбнулся в ответ и снова погрузился в себя. Но в тот же момент глаза открыл бормотавший молитву Юсуф Демир и недовольно посмотрел на Прайса.

– По-вашему, мистер Прайс, религия ограничивает?

– По-моему, да, мистер Демир, – весело ответил Прайс.

– А по-моему, она заставляет нас верить в лучшее. Именно вера даёт надежду на всеобщее равенство. По сути, то, что происходит сейчас, есть доказательство благого замысла Всевышнего. Как можно после такого критиковать религию? – Юсуф не выглядел весёлым.

Мичико повернулась к Томасу и подметила, что почти все разговоры смолкли, и внимание кают-компании обратилось к спору философа и химика. Если быть честной, он вызывал неприятные ощущения.

– Юсуф, не хочу обидеть вашу веру, – кашлянул Томас, – но я считаю, что религия лишь её эксплуатирует. Будучи вольным каменщиком, я не отрицаю Бога, напротив. Однако религия, как любая традиционалистская надстройка над обществом, может лишь ограничивать развитие и служение Богу и его замыслам. Он выше и больше, чем любая церковь, которая якобы Ему служит.

– Так, может, вам неприятно, что я тут выполняю ритуалы, молясь? – вскипел Демир, и Мичико заметила, как дёрнулся Артур, сидящий в другом конце комнаты. – Может, мне, по-вашему, не прийти к Согласию? Или, может, миллиардам верующих закрыт путь туда только потому, что они верят?

– Уважаемый Юсуф, я вовсе не это имел в виду. Я хотел сказать лишь то, что по пути к Согласию мы вынуждены будем оставить позади много, в том числе и религии, – слегка запинаясь, ответил Томас и приложил ладонь к сердцу.

– Никогда я не оставлю свою веру… – вскочил Юсуф и хотел поднять руку, но хилый маленький индус схватил его и усадил обратно, прервав речь. Откуда столько силы в этом человечке?

– Юсуф, Томас, вы оба и правы, и неправы одновременно. Остыньте, спор и эмоции точно не приведут нас к истине, – тихо промолвил он и отпустил руку химика.

Наступила полная тишина. Нужно срочно как-то разбавить тяжёлую атмосферу. Положение спас Сташевич.

– Так вот, а я вхожу в медкабинет и ржу как конь, а Мичико и Катрина смотрят на нас и не понимают! – засмеялся Андрей, демонстрируя забинтованную по локоть руку. Зал снова вернулся к прежним занятиям, старательно и тактично пытаясь сделать вид, что никакой ссоры не было. Однако, жуя пельмень, Мичико заметила, что Юсуф бросил на Прайса полный неприязни взгляд.

* * *

Вчера она не стала присоединяться к работам, так как после обеда была сильно эмоционально вымотана. Ещё пришлось поговорить с Прайсом и Уайтом. Артур был явно на стороне Томаса в споре того с турецким химиком, поэтому Комацу, не понаслышке знающая о том, как опасны ссоры в столь небольших сообществах, очень вежливо попросила их впредь не поднимать таких тем. К ней присоединилась Мари с рассказом о споре Шмидта и Ланге. Артур был вынужден согласиться, что сейчас для них важнее моральный дух команды. Прайс пообещал сделать первый шаг и при удобном случае принести Демиру свои извинения. В общем, учитывая отлёт друзей, вчера Мичико оказалась слишком взвинчена и решила остаток дня провести за чтением и домашними хлопотами: занялась стиркой и уборкой. Но вечером Крис рассказал ей о том, как они начали работать с наноботами, и утром сразу после завтрака пара пришла в лабораторию.

– О, наша испытуемая номер один! – приветствовал её на японском Нобу Ямасаки, уже сидящий перед широким монитором, демонстрирующим какие-то снимки.

– Привет, Нобу! – ответила она так же на родном языке, а потом перешла на английский. – Если быть честной, то я не первая. Сначала были Мари и Дима.

– Знаю, знаю! Но мы брали у них кровь несколько месяцев назад, и Чон Ха Юн установила, что ни следа от наноботов или их работы не осталось. Так что испытуемыми их считать уже нельзя. А вот твои снимки – посмотри.

Мичико подошла к нему и села на соседнюю табуретку, уставившись в монитор. Микроскоп отснял каплю её крови с увеличением в десять тысяч раз, о чём гласила надпись в углу. Среди гигантских эритроцитов и лейкоцитов, размером около сантиметра, были видны маленькие, в два-три миллиметра, додекаэдры – судя по всему, это были именно наноботы, трудно забыть прибор связи, присланный Кен-Шо на первых переговорах – это явно их инженерная форма. Интересно, почему именно такая? В этом есть какой-то смысл или просто дизайнерская мысль, мода? Если быть честной, то она думала, что наноботы имеют форму шара.

– Это и есть мои наноботы? – Мичико