Ошарашенные студиозусы загудели, пытаясь понять ради чего новичку понадобилась эта ничем не выделяющаяся анемичная девица, несколько дней подряд оплакивавшая свою потерянную девственность. Таких за грош пучок найти можно, причем куда более симпатичных, не похожих на эту бледную немочь.

— А мы не хотим продавать контракт! — сверкнул глазами оскорбленный словами герцога младший барон, Ларкис. — Нас устраивает наша постельная игрушка!

— В таком случае я за закабаление моей родственницы объявлю роду Тауберг кровную месть, — холодно заявил Вирт. — До завтра ни один из вас не доживет, где бы он ни находился. Я в своем праве. Выбирайте.

— Если юная леди действительно ваша родственница, то да, вы в своем праве, — подтвердил мэтр Халанг.

— Она родственница всем моим братьям и сестрам, за нее любой из нас отдаст жизнь. Мы давно ищем Патрисию, да и других таких, как она, но нашел я ее чисто случайно, сработало плетение на удачу. И пока она не в безопасности, я готов на что угодно. Так что вырезать хоть один род, хоть десять для меня проблемы не составит. И угрызений совести после этого я не испытаю. Те, кто так подло поступает с другими, должны понимать, что однажды с них за все спросится. Так что я советовал бы вам, господа, взять адамантит, передать мне контракт и сидеть тихо-тихо, не привлекая моего внимания.

Николас одернул хотевшего было возмутиться Ларкиса и что-то зашептал тому на ухо. Младший барон несколько раз поменялся в лице, покраснел, побледнел, закусил губу, затем нехотя кивнул, только ожег Путника ненавидящим взглядом. Тот это проигнорировал.

— Мы согласны, ваша светлость, — хрипло произнес старший из братьев.

Герцог Торвес хмыкнул. Мотивы новичка он прекрасно понимал, ему самому претили порядки в среде местной аристократии — заветы предков сознательно предавались забвению, родовые кодексы извращались, правила поведения изменялись. Молодые аристократы на глазах превращались в откровенных подонков, а их родители не обращали на это внимания. Почему? Мэтр не раз пытался говорить с влиятельными господами из Таорага, как называлось собрание наиболее влиятельных лордов Аталана, но они в упор не видели ничего дурного в поведении детей и не разделяли его обеспокоенности. Кому-то все это было выгодно, какому-то очень умному и умелому манипулятору, которого никак не удавалось вычислить. Может этому молодому магу удастся? Судя по всему, хитроумный ректор поставил на него, что-то он об этом Вирте Даре знает такое, чего не знают остальные.

Заверив передачу вассального контракта Патрисии Далег герцогу Хайратскому, мэтр Халанг принялся наблюдать. Ошарашенные происшедшим студиозусы сбились в кучки и негромко перешептывались. Преподаватель усмехнулся — теперь никто из них не станет ничего предпринимать против новичка. Герцогский титул давал огромные преимущества, никто не рискнет навлечь на себя месть высокого дома. Особенно если учитывать возможности и способности самого Вирта Дара. Никто, кроме него, не способен открывать проходы в Преисподнюю. И, тем более, спроваживать туда кого-то живым.

Вскоре герцог Хайратский снова поразил преподавателя, он тут же изменил контракт с полного вассалитета, по сути рабства, на покровительство и попросил заверить изменения. Мэтр без промедления сделал это, и контракт вступил в действие. Тем самым Вирт брал на себя обязанности защищать Патрисию от кого бы то ни было, оплачивать ее обучение, всячески помогать и способствовать развитию ее даров. Хотя какие дары могли быть у этой серой мышки из первого поколения магов в семье? Видимо, он снова чего-то не знает.

Незаметно повесив над дуэльным залом сканирующее плетение, мэтр Халанг следил за студиозусами, а прежде всего за новичком. Его заинтересовало ради чего тот отдал такие деньги за самую обычную мещанку со слабым даром. Что-то здесь было не так, и следовало выяснить, что именно. Ее и в вассалы-то взяли только нищие Тауберги, которым рассчитывать на что-то лучшее не приходилось. Еще и истеричка — ее всего лишь использовали, как женщину, причем без особых изысков, просто поимели, молодые бароны всяческих новомодных извращений не признавали, однако Патрисия после первой же ночи с ними стала походить на труп, только слезы по щекам стекали, а в глазах застыло беспросветное отчаяние. Религиозные фанатики ее, что ли, воспитывали? Только у последних девственность имела какое-то особое значение. Ведьме же девственницей быть не пристало, вредно. Стоп, молодой герцог подошел к девушке. Интересно будет послушать их разговор, может, что-то прояснится.

— Сударыня, как вы могли убедиться, вы более не вассал, я вам не сюзерен, а всего лишь покровитель, — слегка поклонился Вирт. — Отныне любой, попытавшийся вас обидеть, будет иметь дело со мной.

— А что за это потребуется от меня? — дрожащим голосом спросила Патрисия. — Опять… это?..

— Не обижайтесь, но в данном смысле вы меня совершенно не интересуете, — позволил себе легкую улыбку молодой герцог. — Мне нравятся женщины, которые сами это любят и требуют выполнения своих желаний. В вас я заинтересован потому, что вы обладаете очень редким даром. И если кто-то из таких, как я, встречает подобного вам, то он обязан приложить все силы, чтобы дар раскрылся. А далее вы сами поймете, кто вы, что вы и куда вам идти. Помочь вам выйти хотя бы на начальный уровень Открывающей Путь — мой священный долг. Так что вы мне ничем не обязаны. Мне очень жаль, что я не встретил вас до того, как вы столкнулись с этими подонками, и вам успели нанести психотравму. Я отправил запрос на поиск Целителя Душ, но когда таковой найдется и когда прибудет в Аталан, я понятия не имею.

«Открывающая Путь? — удивился про себя мэтр Халанг. — Это что еще за дар такой странный? Никогда не слышал…»

Однако стало ясно, что высокая чувствительность и боязнь стрессов присущи этим самым Открывающим Путь. Вирт Дар, похоже, знает, о чем говорит. Интересно. Надо будет поискать в архивах, может там найдется что-нибудь по поводу этого дара.

— То есть то, какой я человек, значения не имеет… — горько усмехнулась Патрисия. — Что ж, ожидаемо. Благодарю и за это. Насколько я понимаю, другим попавшим