— Но как, Ши-Ран? Вы же… огромные… — как иначе сформулировать, я не придумала. Сказала как есть. Наверняка ведь их дети тоже немаленькие…

— Никто не заставляет сосуд вынашивать ребёнка весь положенный срок. Как только он становится дееспособен, его извлекают. Это происходит до момента, когда он начинает слишком активно двигаться или начинается процесс родоразрешения. Так что землянкам ничего не грозит.

— А тебя не смущает, что твоя мама — пленница? Что она живёт не той жизнью, которой бы хотела жить?

— Следующий вопрос, — он невозмутимо сел на кресло у окна, опять широко расставив ноги.

Конечно, на этот отвечать ему не хочется. Неприятно так думать, да? А со мной так поступать — вполне ничего… Но терять возможность узнать о другом, не стала.

Лучше постараюсь выяснить как можно больше о себе и о насущном. А к его отношениям с матерью, вернёмся позже. Самое главное я узнала — землянки остаются живы после рождения детей, и более — того настолько часто общаются с ними, что те умудряются выучить язык как свой родной…

Что ж. Это точно хорошая новость, какими бы ни были ответы на следующие…

К ним и перешла, пока он не передумал совсем.

— Я чувствую внутри… что-то странное. Не могу объяснить это словами, но… — командор не стал ждать, пока я сформулирую, а тут же кивнул, давая понять, что можно не пытаться дальше.

— Да, это и есть наша связь. Мой резерв в тебе. Я могу забрать лишнее в любой момент, тогда ты станешь ощущать пустоту внутри. Пока резерв полон и продолжает пополняться, у тебя больше энергии, лучше настроение, ну и так далее, — он замолчал, видимо, считая, что достаточно объяснил.

А вот я подзависла. То есть моё настроение поэтому было таким после первой близости? Это не потому, что я сама по себе рада, а потому что он «наполнил» меня (даже звучит это слишком порочно, а уж если вспомнить, как именно и чем «наполнял»…)?

И с одной стороны мне виделось это чем-то вроде эмоционального насилия, а с другой… В чём разница, например с ПМС? Там на настроение оказывают влияние гормоны. Тут — резерв. И если не в худшую сторону, то по идее это не так уж ужасно… Наверное.

— А этот резерв оказывает влияние только на настроение или… эмоции тоже? — уточнила осторожно, не зная, как выяснить, наше притяжение (или правильнее будет сказать — моё?) — это результат привязки или настоящая реакция?

— Не понимаю, — не стал разглагольствовать и делать предположения командор.

Вот он всегда такой. Прямой, лаконичный, серьёзный. Иногда даже через чур, как по мне…

— Если резерв полон, он может вызывать у меня, скажем… радость? А если пуст — печаль?

Командор нахмурился, глядя на меня как-то по-особенному пристально.

— Ты не так себе всё это представляешь, Рай-я. Это не воздействие. Это скорее как… дополнительные силы, энергия. Скажем, если ты хорошо выспалась, то ты чувствуешь себя лучше? Оказывает ли это влияние на эмоции людей — я не знаю, — он пожал плечами, продолжая вести невозмутимую беседу в то время, как его член продолжал стремиться вверх, а на самом кончике уже блестела светлая капелька…

Да он вообще живой или нет? Будто бы робот не замечает даже своего возбуждения! Хотя сама я тоже старалась этого не замечать, чтобы не отвлекаться. Получалось откровенно плохо. Настолько, что заранее подготовленная и прорепетированная речь уже давно забылась. Я импровизировала, стараясь вспомнить, что именно от него хотела. Вспоминалось не очень…

— А ты сам… оказываешь такое влияние? — всё же решила до конца выяснить этот момент, надеясь, что это не звучит как обвинение.

Меньше всего мне хотелось бы, чтобы он подумал вот так. Разозлится — и вообще ничего не расскажет. Но почему-то вместо злости командор словно заинтересовался моими словами. Да настолько, что подался чуть вперёд, ко мне:

— И какие эмоции, например, я мог бы вызывать у тебя своим воздействием? — его глаза потемнели, как было каждый раз, когда он меня хотел… Этот взгляд я уже успела выявить и понимать. А потому немного психанула.

Я ему о серьёзных вещах говорю, волнуюсь о своём будущем — это же очень для меня важно. А для него все разговоры со мной скатываются только к одному… Неужели никогда такой как он не сможет относиться иначе к такой, как я?

— Скажем, раздражение, — фыркнула поэтому, естественно, не желая сознаваться в том, что даже мысль о нём вызывает возбуждение и у меня.

Вот тут я конечно сама осеклась. То есть не только командор меня желает ведь, но и я его. Однако и в том, и в другом обвиняю только его. А себя нет… Но у меня вообще уважительная причина. Я точно на него не воздействую. Никак.

Но командор и тут отреагировал не так, как мне представлялось.

— И зачем мне вызывать у тебя эту эмоцию? Какой с этого прок? — вдруг показалось, что в его глазах мелькнули смешинки, но внешне это больше никак не проявлялось. Наверное, показалось.

Уж кто-кто, а он точно не умеет веселиться. Однако даже сама мысль, что мог бы посмеяться над тем, что для меня важно, тоже злила.

— Ты не ответил, можешь или нет? — уточнила холодно, копируя его манеру речи и стараясь держать себя в руках.

Играет со мной как кошка с мышкой.

Вот только вместо ответа командор встал и быстро приблизился, склонившись и обхватывая моё лицо своими большими ладонями, чтобы заглянуть в глаза. По его телу прошли электрические волны, а глаза стали ещё темнее — в них словно открылся тёмный водоворот… Прежде я такого не видела. И не… чувствовала…

В моей голове загудели чужие голоса, раздался какой-то посторонний шум, виски сдавило будто бы давлением изнутри, дыхание стало глубже, сердцебиение участилось, и тут же ясно и чётко вспыхнуло острое, яркое желание лизнуть его… Оно даже не показалось мне странным. Наоборот. Словно бы именно