— Каким образом?

— Когда камень отдаёт свою энергию, он немного блекнет и тускнеет, — вздохнула Цуни. — Божественную энергию дают камни, найденные в самых глубоких пещерах.

— А где твой братец нашёл этот рубин?

— Где-то в горах, он там пасёт наших овец.

«Угу, интересно. Значит, тут различные драгоценные и полудрагоценные камни играют роль случайных накопителей торсионной энергии, как это и было везде на заре времен. Но для заряда таких камней торсионным потенциалом нужен очень мощный источник и долгое облучение. Видимо, эти четыре точки в Европе-Фаэрэ и есть подобными источниками, вот только что они из себя представляют?» — всё это предстояло выяснить.

Сама по себе торсионная энергия была открыта тысячи лет назад элофарианами и являлась вполне измеряемым полем. Без неё была бы невозможна разработка технологии гиперпривода и совершение космических полётов, невозможно было бы производить сложные сплавы и синтезировать много чего ещё.

Прилетело сообщение от сканера-анализатора о сбое в программе сканирования. Требовалась механическая перезагрузка прибора.

— Расскажи про храм, Цуни, — я недовольно вздохнул, сворачивая меню.

— Наш храм каменный, его строили много десятков лет на горе, он отделён от Лакониэтты рекой Олл и заповедным лесом. Мы там живем, учимся, тренируемся, молимся, принимаем паломников, — Цуни мечтательно улыбнулась. — Работы всегда очень много, но нам хорошо и весело.

— А город большой?

— Да, — покивала она. — Красивый город, с высокими каменными стенами и зданиями. Там правят царь, магистраты, представители общин из Собрания, туда приезжает много чужаков со своими товарами из далеких земель, они продают нам свои и покупают наши. Но я люблю жить в деревне, — заулыбалась Цуни.

— И в храме? — я улыбнулся ей.

Цуни покивала. На несколько секунд залюбовался девушкой — её овальное личико с широким лбом сужалось к подбородку, а прямые брови, уходящие краями вверх, и выразительный нос придавал её лицу чувственную открытость, а в светло-янтарных глазах сейчас были искорки веселья.

— Мы очень много тренируемся в храме, занимаемся разными упражнениями для закалки духа и тела, — вставила реплику Шанди.

— Расскажи, — я благосклонно кивнул ей.

Блондинка оказалась интересной рассказчицей — я узнал много важных нюансов их культуры. В их религии не позволялось полное публичное обнажение, только в купальнях. И в повседневной жизни, в процессе тренировок была обязательна одежда, хотя бы самый её минимум. В соревнованиях по атлетике тоже не допускалась полная нагота.

— Это только варвары могут голыми состязаться в беге или метании копий, у фарэнов так не принято, — завершила Шанди свой рассказ.

— А статуи богов как у вас выглядят?

— В доспехах или одежде, господин! — удивилась Цуни. — А как иначе?

— Я вспомнила — полностью обнаженными можно выступать только в театре, — расплылась в улыбке блондинка.

— Публично, значит? — я повернул голову к ней.

— Да, Сибас, только в театре, но для этого нужно получить разрешение магистрата. Такие представления пользуются очень большой популярностью в городе, но бывают редко, — пояснила она.

— А в своём кругу, когда вы купаетесь, вы же не всегда в одежде? — усмехнулся я.

Обе эльфийки ощутимо покраснели, потом заулыбались.

— Мы же не на публике. Так можно, если никто не видит из посторонних, — ответила Цуни. — Иногда можно танцевать почти без одежды.

— Музыку и танцы очень любят все боги, — заявил я.

Шанди довольно улыбнулась, наши взгляды пересеклись:

— Выступать в театре, декламировать стихи, участвовать в философских диспутах, заниматься музыкой и танцами — это очень почтенные занятия, посланник! — сказала она.

— Так оно и есть, — охотно подтвердил я, укрепляясь в своих выводах.

«Развитая цивилизация, которую можно сравнить с нашей античной. Что ж, видимо на подобном этапе исторического развития все будущие развитые общества проходят схожий путь».

— Я хочу научиться играть на арфе и услаждать паломников музыкой, угодной богине, — мечтательно произнесла Цуни.

— Научись, разве кто-то мешает тебе?

— У стражниц много других дел и обязанностей, — вздохнула красноволосая девушка.

Мы шли чуть впереди, но к нам прибилась Миэни, с любопытством вслушиваясь в разговор. Заметил, как она пару раз поморщилась — корзина оказалась явно тяжелая для неё, хотя там было килограмма четыре или пять мяса, как определил я на глаз.

Решил помочь, но Миэни замотала головой и корзину не отдала, при этом сильно покраснев.

— Господин, жрица должна быть трудолюбивой и выносливой, это испытание воли, — прошептала мне Шанди.

«Учту», — сделал мысленную отметку.

Продолжая беседу, к реке подошли минут через сорок. Я прикинул, что с более серьёзными грузами в таком режиме придётся передвигаться вообще с черепашьей скоростью в случае чего.

— Зовите остальных, пусть заберут это! — распорядился я.

Шанди засвистела.

Мне снова надо было разуваться.

«Здесь почти два десятка килограмм или чуть больше — часть съедим сегодня и завтра, остальное пусть вялят или что они там делают с мясом, пойдёт как приварок. Не пропадать же добру!»

С деревни к нам уже бежали трое девушек. Янди стояла возле хижин, что-то объясняя ещё двум младшим.

— Жрицы, переносите мясо в хижину и начинайте жарить на костре, — велел я подошедшим.

Эльфийки поклонились.

Разувшись, лапу я дотащил до ближайшей хижины и там отдал двум девицам.

— Принесите мне полотенце, жрицы!

— Конечно, господин, — пропищала одна из них.

— Много мяса, хорошая добыча, — по всей деревне полышались довольные возгласы.

К нам приблизилась Янди, не поднимая глаз — выглядела она немного испуганной.

— Что случилось, Янди? — поинтересовался я.

— Господин, ты говорил не подходить к божественному механизму в пещере, но мы подошли, когда он громко заговорил божественным голосом! — сообщила она, едва сдерживаясь от рыдания.

Я вздохнул — видимо, прибор на автомате озвучивал данные о произошедшем сбое.

Прибежала юная жрица с каким-то куском ткани и рухнула передо мной на колени.

— Что ты делаешь? — удивился я.

— Позволь омыть твои ноги, о господин! — простонала она.

— Это будет огромная честь для нашей Сати, — покивала Янди, посмотрев на меня.

Я решил, что проще будет позволить, чем спорить с ними и навязывать свои понятия. Потому разрешил вытереть мне ступни, потом обулся.

— Спасибо, Сати, — поблагодарил жрицу.

Она счастливо заулыбалась