— Всё равно получается по пути, так что мы согласны. — улыбнулся Вадим. — Заодно можем заскочить на шахту, там осталось много полезного, кое-что может пригодиться прямо сейчас. Например малый реактор — можно попробовать с его помощью реанимировать эсминец.

— Не получится. — покачал я головой. — Я же говорю — для этого нужен инженер с соответствующими базами. Ладно, завтракаем, и выдвигаемся.

⁂

Ремонтный комплекс не подвёл. Приняв доклад от умной машины, а затем и от бортового компьютера, я понял, что последний — тот ещё паникёр. Никаких критических повреждений, все ключевые системы малого рейдера подлежат восстановлению, какие-то важные детали и запчасти не потребуются. Единственная серьёзная проблема — дыра в корпусе. Ее можно залатать, но потребуется много качественного материала, и нет гарантий, что всё это выдержит нагрузки, которым корабль подвергнется во время полёта. Нет, развалиться не развалится, но герметичность может пострадать.

Самое забавное во всём этом то, что я знаю, как можно исправить поломку. Вот только проклятый ремонтный комплекс не станет выполнять приказы, которые выйдут за границы возможностей обычного техника. Проклятые корпорации, из-за них столько сложностей. Принцип «разделяй и властвуй» во всей своей красе.

Так что мне пришлось продублировать ремонтнику доступные действия, затем загнать штурмового дроида на броню боевой машины, и мы наконец выдвинулись в направлении шахты.

Дорога, это вам не дикие джунгли, сквозь которые напрямую не проберёшься. Пусть и не так быстро, как хотелось бы, но за полтора часа мы домчали до покосившейся ограды, за которой возвышались какие-то строения и конструкция подъёмника.

— Показывай, куда ехать. — обратился я к Вадиму, носом бронетранспортёра расталкивая в стороны створки ворот. Техника вкатилась на территорию шахты, и замерла.

— Вон то здание. — указал отец Наты. — Там мы держали все полезное. Кстати, тот ракетный комплекс, из которого подбили твой корабль, тоже здесь находился.

— Постой. — я вновь остановил только начавший двигаться транспорт. — Значит Егор побывал тут? Как он успел так быстро вернуться? Не сходится.

Задавая, вопросы Вадиму, прислушался к себе, и понял, что ощущаю легкую тревогу. Вот чёрт! Что-то подсказывает мне, что в шахту лучше не лезть. Во всяком случае сейчас.

— Не знаю. — признался отец Наты. — Может он заранее успел побывать здесь? Егор часто уходил на охоту на два-три дня. Да и любой из нас тоже. Так что…

— Мы не полезем в шахту. — прервал я Вадима. — Чувствую, там нас ждёт сюрприз. У предателя какие базы знаний имелись?

— Да много каких. Он так-то служил в группе абордажников на эсминце. — ответил мужчина. — Алекс, нам нужно попасть в то здание. Позволь мне переместиться с помощью «телепортации».

— Там опасность. — покачал я головой. — Может Егор заложил взрывчатку у реактора?

— Да реактор уже давно заглушён, весь ресурс топливных стержней выработал. — отмахнулся Вадим. — Алекс, мне действительно очень надо туда. Можете подождать меня за оградой. Ната, извини, но ты должна понять.

Странно это, когда что-то исчезает у тебя прямо из под носа. А после появляется, только в полутора сотнях метров. Прямо у входа в здание. Идиот, если он сейчас попробует открыть дверь… На меня накатила волна тревоги. К счастью, Вадим не стал открывать дверь, а вновь перенесся, исчезнув с поля зрения.

— Он всегда такой упертый? — поинтересовался я у Наты, одновременно включая заднюю передачу. Не знаю, как, но Егор точно устроил здесь какую-то ловушку.

— Там наши воспоминания. — ответила девушка. — Отец уже несколько раз пытался сюда пробраться, но раньше поблизости всегда бродили несколько заражённых.

— Чёрт! Егор знал об этом?

— Все знали. — в голосе девушки прозвучала тревога. — Ты хочешь сказать, что…

Дальше произошло то, чего я опасался. Здание, в которое проник Вадим, буквально взлетело на воздух от мощного взрыва. А через мгновение в носовую часть бронетранспортёра влетело что-то тяжёлое, буквально сбивая тяжелую технику, словно кеглю.

Когда транспорт опрокинулся и покатился, у меня в голове было лишь две мысли. Первая — как хорошо, что я в бронескафандре. И вторая — хоть бы у Наты хватило ума пристегнуться. Все же ехали мы не по идеальной дороге, и бронетранспортёр мотало сильно. Иначе девушка переломается вся.

Наконец техника перестала вращаться, и замерла на водительской стороне, покачиваясь. В ушах у меня звенело, руки вцепились мертвой хваткой в руль и скобу над дверью, ноги уперлись в дно. Я еще несколько секунд провёл в напряжённой позе, и только когда окончательно стало ясно, что транспорт больше не перевернётся, пошевелился, пытаясь развернуться. Кое-как встал, осмотрелся. И сразу же увидел Нату, повисшую на ремнях. Фух-х! Надеюсь, что жива. Очень надеюсь.

Несколько секунд ушло на то, чтобы добраться до девушки, и проверить пульс. Есть, жива! Тут же поставил пострадавшей инъекцию восстановителя, после чего расстегнул страховочные ремни, и положил девушку на спинку сидения, к противоположному борту. После попытался открыть люк в крыше. Получилось, но с третьей попытки, когда я ударил ногой.

Сразу же, как выбрался наружу, попытался связаться с дроидом. Роботизированный паук откликнулся сразу, вывалив на меня целую кучу оповещений. Мда, даже ему досталось. Хреново, но терпимо. Во всяком случае дроид способен функционировать. Так, а что у нас с шахтой, и главное — с Вадимом? Вряд ли он выжил, но если применил способность предтеч, то мог и удрать из зоны взрыва. Всё же пятьсот метров — приличное расстояние.

Отца Наты я нашёл у ворот. Живого, лежащего на боку. Переместиться он успел, только от взрывной волны это не спасло — из правой лопатки бедолаги торчал кусок арматуры. Однако не это произвело на меня большее впечатление, а то, что Вадим прижимал к груди. Уже знакомый мне по внешнему виду носитель информации. Так вот зачем ты полез внутрь.

— Алекс. — прошептал отец Наты, подняв на меня взгляд. — Они все были там. Егор привёл их сюда, как пленников. А я убил. Не специально, но это моя вина.

— Заткнись. — я опустился рядом на колено, и осмотрел раненого. Вроде только одна рана, но очень плохая.

— Ты не понимаешь. — Вадима начало потряхивать. — Никто