Препод-арлинт, немного помедлив, кивнул:

— Сам отведу, позднее вернемся!

Когда пилоты растворились в темноте за пределами освещенного пространства, Гимро устало вздохнул:

— Не день, а шварх знает что!.. — А потом уже бодрее гаркнул специально для нас: — Продолжаем!.. Мне нужно отлучиться, Куколка остается за старшую!

Я вполне могла бы с этим поспорить. Тот же Качиэни был больше, авторитетнее, сильнее меня, имел лучшую успеваемость. Но после всего препираться с капитан-лейтенантом не хотелось совершенно. В конце концов, парни свои, договоримся. Так что я на миг, привычно, не задумываясь, вытянулась и отозвалась:

— Есть, господин капитан-лейтенант! Продолжаем уборку!

Полосу Шаххерта, не сговариваясь, поделили между собой я и Качиэни, чья полоса была следующей. Урны, которые должен был чистить Павелик, молча разделили между собой два наших одногруппника.

Механически махая метелкой и ни на кого не глядя, я раздумывала, как так могло получиться: тот, кто казался мне чуть ли не принцем, оказался подонком. А тот, кого я хотела низко использовать в своих целях, благородно защищал. И уже не раз. Даже рискуя собственной репутацией…

Когда с работой было покончено, мы собрали выданные нам метелки и неиспользованные пластиковые мешки, и сдали завхозу, смотревшему на нас как на кровных врагов. Еще бы! Из-за нас ему не дали вовремя лечь спать.

— Идите, ребята, — устало предложила я игумарам. — Я доложу Гимро, что задание от начальника академии выполнено в полном объеме…

О том, что после я пойду к самому начальнику академии, я говорить не стала. Но Качиэни догадался и сам:

— Вместе пойдем, — прогудел он. — И, думаю, к Гимро сейчас идти бесполезно. Они с деканом дружат. Скорее всего, капитан-лейтенант сейчас тоже у начальника академии.

В груди что-то тепло и болезненно-приятно екнуло, глазам стало как-то подозрительно влажно. Со здоровяком-игумаром у нас сложились вполне теплые и дружеские отношения еще с той полосы препятствий осенью. Так что я невольно шмыгнула носом:

— Спасибо, ребята! Но… Неизвестно, чем этот поход закончится. Лучше бы вы не подставлялись!

— Десантники своих не бросают, — мрачно парировал игумар с очень сложным именем, которого все с первых дней звали запросто: Вис. И я поняла, что даже пытаться их уговаривать не рисковать бесполезно.

Испуганное эхо наших шагов металось под темными потолками. Центральный корпус уже давно опустел на период ночного отдыха. Освещение в большинстве случаев было погашено, аудитории заперты. В темных углах затаились злые тени. Наверное, если бы я шла по этим коридорам в одиночестве, у меня бы уже поджилки затряслись от страха — настолько чуждо и непривычно выглядели ночью уже хорошо изученные при дневном освещении стены.

В приемной ректората было пусто и темно. Но из-под двери кабинета ректора пробивалась полоска света и доносились слабые звуки разговора на повышенных тонах. Мы переглянулись. Но поскольку ребята даже не собирались хотя бы подождать меня в приемной, я коротко выдохнула и постучала в дверь.

Она открылась мгновенно, и из-за приоткрытой двери в темноту приемной выплеснулся слабый свет и выглянул хмурый игумар. Гимро окинул нашу компанию взглядом и коротко поинтересовался:

— Ну?..

— Распоряжение господина адмирала Койо выполнено! — отчиталась, вытягиваясь, я. — Плац убран, инструменты сданы завхозу!

Хмурые складки на гладкой переносице препода разгладились, он кивнул:

— Молодцы. Идите отдыхать.

Гимро сделал движение, словно хотел войти назад в кабинет и закрыть за собой дверь. И тогда я нервно позвала:

— Господин капитан-лейтенант Бидиэнш!..

Гимро опять насупился и грозно заявил:

— Куколка, иди спать! Не до тебя сейчас!..

Еще полгода назад я, скорее всего бы, сдрейфила. Отступила бы, попыталась бы найти другой выход из ситуации. Но неполные шесть месяцев в академии уже изменили меня. Я упрямо тряхнула головой и сделала полшага вперед, вторгаясь в личное пространство Гимро:

— Что будет с деканом, разрешите узнать? Он ведь не виноват! Шаххерт его намеренно спровоцировал!..

Круглое и достаточно подвижное лицо Гимро будто закаменело. Из-за его плеча послышалось спокойное и сухое:

— Спровоцировал или нет, декан Дайренн — кадровый военный, преподаватель академии и руководитель кафедры. И обязан держать себя в руках. — В дверном проеме показалось лицо начальника академии, практически утратившее краски в ночном освещении и казавшееся пепельным. — Гимро, впустите девочку! Я так понимаю, случившееся касается ее напрямую…

— Здесь вся команда, господин адмирал, — неохотно признался Гимро, приоткрывая дверь чуть шире, но руку не убирая.

Начальник академии не стал выглядывать в приемную. Наоборот, когда он ответил, его голос удалялся от двери, видимо, фарн решил вернуться за стол:

— Парни могут подождать ее в приемной. Если захотят. Здесь им делать нечего!

Я быстро обернулась к Качиэни:

— Идите отдыхать! Все будет хорошо!

Игумары уходить не хотели. Но сдались под моим требовательно-умоляющим взглядом и нехотя поплелись на выход. Дождавшись, когда за одногруппниками закроется дверь, я набрала полную грудь воздуха, как перед прыжком, и шагнула в освещенный кабинет адмирала Койо.

Кабинет главы самого престижного учебного заведения Альянса нельзя было назвать уютным: голые белые стены, на одной из которых висела объемная голографическая карта космических секторов, голое окно без цветов на подоконнике и жалюзи, неприветливо-серый пол. Рядом с окном парочка запертых шкафов. В углу — тумбочка, на которой стоит графин и несколько стаканов. Под самим окном несколько стульев. Безликих и даже на вид жестких. И стол в виде буквы «Т» посередине помещения. За «шляпкой», заваленной пластиковыми листами, какими-то носителями информации, папками и другой канцелярией, сидел адмирал Койо, сцепив перед собой руки в замок. И пристально рассматривал меня. Я невольно вытянулась, одновременно пытаясь нашарить взглядом декана…

— Косоглазие заработаешь, — проворчал, подойдя ко мне, Гимро. — Он у тебя за спиной.

От осознания, что мое поведение не укрылось от преподавателей, я залилась краской до самых волос, удушливой, багровой волной, залившей кожу до боли в щеках и ушах.

Адмирал хмыкнул. Впился в меня пронзительным взглядом, который не скрадывало даже строение глаз фарна. Меня от этого взгляда мороз по коже продрал. Начальник всей академии это заметил и поднял уголки тонких губ в ироничной усмешке:

— Вираэн, а ты уверен в том, что сказал? Эта бестия не выглядит запуганной или, тем более, изнасилованной…

Глава 7

Меня словно током ударило. Позабыв о присутствии старшего по званию, я рывком обернулась лицом к декану и, стараясь говорить непринужденно, фыркнула:

— Нашли что вспомнить! Эта история уже быльем поросла! К тому же меня тогда только лишь напугали, больше ничего не успели. Вы же их и вспугнули. И, насколько я знаю, всех участников этой грязной истории уже отчислили…

Я