26

Чжан поспешил по коридору в сторону корабельных складов, Плут – за ним. Эта часть корабля уцелела, хотя то тут, то там виднелись следы повреждений. Из вентиляционной решетки вырвался вонючий ветерок, а затем доктор услышал, как за решеткой вздрогнул и остановился вентилятор. В коридоре не было слышно ни звука, кроме биения его собственного сердца.

– Вон там, – сказал Плут, указывая вперед.

– Есть ли в этом какой-то смысл или Петрова дала нам поручение, чтобы просто загрузить работой? – спросил Чжан. Она мало что ему объяснила. Он старался не обижаться – у них у всех немало причин быть на взводе, – но сдерживаться было трудно. Ему не нравилось чувство, будто его отправили с роботом, чтобы убрать с глаз долой.

– Вероятно, ты лучше меня разбираешься в ее психологии, – признал робот.

– С чего ты взял?

– Она человек, как и ты. Я никого из вас не понимаю.

Чжан недовольно хмыкнул и попытался сосредоточиться на задании. Их послали оценить имеющееся оборудование – Петрова хотела получить все, что можно превратить в оружие, а затем все, что может помочь выжить, если они лишатся энергии или жизнеобеспечения. Тем временем они с Паркером якобы пытались собрать больше информации об атакующем корабле, хотя, как они планировали это сделать, Чжан сказать не мог.

– Люк, – сказал Плут.

Чжан кивнул и нажал на кнопку разблокировки – он почти ждал, что за люком окажется лишь радиация, пустота космоса или просто смерть. Бессмысленная, неожиданная смерть.

Люк легко открылся. В отсеке было темно, но лишь мгновение. Одна за другой загорались лампы, и Чжан увидел огромное помещение, заставленное грузовыми контейнерами, прикрепленными к переборкам. Каждый контейнер был помечен номером и кодом. Цифры ничего для него не значили.

– Полагаю, ты умеешь их читать?

– Они соотносятся с тем, что указано в грузовой декларации, – ответил робот. – Значит, да. Я начну их расшифровывать. А ты ищи все остальное, что сможешь найти.

Огромная куча контейнеров заполнила центр помещения. Чжан обошел ее сбоку и обнаружил, что дальняя стена занята стеллажом со скафандрами. Не аварийными, а полнофункциональными моделями с маневренными блоками и набором инструментов. Внизу, на уровне колен, выстроились в ряд шлемы, все в идеальном состоянии.

Он поцокал языком и пошел дальше. Рядом со стеллажом с костюмами стоял стеллаж с контейнерами, которые он опознал, потому что они были обклеены предупреждающими наклейками. Красочные символы указывали, в каких контейнерах содержатся биологически опасные материалы, в каких – радиологические изотопы. В каких – смертельный яд.

– А, – сказал он, – мои вещи. Медицинское оборудование.

Он открыл наугад один контейнер – он был полон ватных тампонов и самоклеящихся бинтов. У Петровой были сильные порезы после взрыва криокамеры, и как бы он ни злился на нее, он все же корабельный врач, а значит, должен отбросить эмоции и позаботиться о ее здоровье. Он подумал, не поискать ли антисептик. Если на то пошло, у него самого немало ссадин и порезов. Он попытался вспомнить, нет ли у капитана видимых повреждений, но Чжан слишком отвлекся на обстановку на мостике, чтобы как следует осмотреть Паркера.

Он открыл еще один контейнер. Скальпели, пинцеты, гипоспреи. Старомодные шприцы. Он взял в руки ручную пилу для костей и изучил свое отражение в полированном металле – из нее можно было сделать оружие на крайний случай, но для боя между кораблями она вряд ли годилась. Он присел на корточки, чтобы посмотреть, что еще можно найти на нижних полках, и его внимание привлек большой тяжелый футляр с массивной наклейкой на лицевой стороне – с логотипом в виде звездочки. Интересно.

Плут окликнул его с другого конца помещения:

– Я нашел кое-какие аварийные запасы. Еда и дистиллированная вода. Это должно помочь, я полагаю?

Чжан не стал отвечать. Он схватил футляр за ручки и попытался стащить его с полки. По какой-то причине тот не сдвинулся с места. Чжан попробовал потянуть под другим углом, но все равно безуспешно. Он вложил в действие всю силу, но футляр не поддался.

– Давай, ублюдок, – процедил Чжан и снова дернул. Ничего. – Давай!

Футляр был словно приварен к полке. Это заставило Чжана вспомнить о шлеме, который он пытался достать, когда пробудился от криосна, и это привело его в ярость. Он уперся одной ногой в полку и дергал за ручки футляра, дергал и дергал, пока не зарычал от злости.

– Ах ты ублюдок! Тупой урод! Скотина! – закричал он.

– Доктор Чжан? – позвал Плут, его голос прозвучал чересчур громко в замкнутом пространстве. Многочисленные конечности робота заскрипели по полу, когда он метнулся к доктору.

Когда Плут подошел, Чжан медленно поднял руку и нанес футляру последний бесполезный удар.

Плут наклонил вниз жало с лицом, словно изучая футляр. Затем потянулся одним когтем и освободил защелку, фиксировавшую футляр на полке, а потом с легкостью вытащил его и аккуратно поставил на пол.

– Я… Я в порядке, – сказал Чжан, хотя робот не спрашивал.

– У тебя возмутительно высокий пульс, – заметил Плут.

Чжан рассмеялся. Хотя не то чтобы было весело.

– Я боюсь, понимаешь? Мне страшно. Ты, идиота кусок. Конечно, мне страшно. Я умру, так никуда и не долетев. Умру.

– Скорее всего, да, – не стал разубеждать его робот.

Чжан закрыл глаза и попытался просто дышать.

– Тебе никогда не было страшно, Плут? Возможно, нет. Ты же машина. Может, ты не чувствуешь страха.

– О, я чувствую его постоянно, – ответил Плут. – Я способен на самые разные эмоции, как и человек. Но есть одно отличие.

– Какое же?

Плут приблизил кончик жала к лицу доктора.

– Я могу отключать свои эмоции. Когда они становятся неудобными или непродуктивными. Сейчас чувство страха никому не поможет. Поэтому я отключил его, пока не смогу выразить страх безвредным способом.

– Было бы неплохо обзавестись такой способностью.

– А что насчет этой штуки? – Робот указал на вихрящийся золотой узор на предплечье доктора. – Разве она не для этого? Для контроля твоего эмоционального состояния?

– Это? – переспросил Чжан. – Оно может успокоить, если я начинаю терять контроль. Удерживает на определенном уровне, притупляет крайности. – Он дотронулся до браслета, почувствовал, как тот пульсирует под его пальцами. – Но не вся человеческая психология держится под контролем химии. Эта штука не может освободить меня от страха.

– Быть человеком так утомительно, –