Ларс. Первые шаги
Глава 1
Что можно сказать? Умирать очень неприятно. Хотя, наверное, мне всё же повезло — осознание смерти пришло постфактум. А что ещё может с тобой случиться после того, как в твою машину прилетает то ли мина, то ли снаряд? Не стоило перегонять «каравеллу» под обстрелом. Впрочем, это уже дело прошедшей эпохи. Не было ни голосов, ни темноты или света — просто в один момент ощутил себя в новом теле. Хотя телом назвать мое новое вместилище было громко сказано — тельце, явно новорожденного младенца. Слишком уж всё было непривычным, и маленьким — тело, и слишком большим — было всё остальное. Все чувства работали по-другому — глаза нормально не видели, звуки были громкими и неразборчивыми, запахи странными и непривычными. Не удивительно, что тому малютке, которым я сейчас был, не было понятно происходящее вокруг. Оставалось только плакать, чтобы хоть как-то выместить переполняющие тело эмоции. А ещё было что-то новое, непонятное и неуловимое, как будто новый орган зрения. Такой же не развитый, как и все остальные, но такой же ощущаемый. Это всё слепило и дезориентировало. А ещё как любому нормальному малышу, хотелось есть и спать одновременно.
Первое, что я помню — это мужик. Кажется, он был бородатым и огромным, а ещё очень заметным в этом новом чувстве. Это было невозможно описать привычными словами, как нельзя описать зрение при помощи тактильных ощущений. В первое время, новое чувство путалось с цветами. Это было… по-другому, мужик был белым, преимущественно, и одновременно… чувствовался одним из… цветов шестого чувства. Цветами я их перестал называть позже, но тогда, да ещё без нормального зрения всё казалось таким. Сначала даже боялся, что в новом теле будут проблемы со зрением и вообще не выдержит детский мозг взрослый разум. Одним словом, полное наслаждение детством, без этих ваших восьмичасовых работ по пять дней в неделю. Счастья полные подгузники.
Мужик похоже был киднепером или отцом-одиночкой, по крайней мере он менял бутылочки с какой-то смесью и пеленки, так что оставалось надеяться, что на органы или в рабство меня не продадут. Мы постоянно куда-то ехали или летели, пару раз показывали кому-то меня, а потом куда-то несли, пока наконец не принесли к месту, что стало моим новым домом, отдав какой-то женщине. Более доброй, чем мужик, как подсказывало шестое чувство. Так моё путешествие закончилось, и начались долгие и тянущиеся несколько лет детства.
Что может раздражать взрослого человека больше, чем несамостоятельность? Неизвестность. Нет, конечно, учиться заниматься всеми этими взрослыми вещами вроде умения держать шею, сидеть и не писаться под себя заново очень важно, но не очень увлекательно. Радовало хотя бы то, что органы чувств постепенно начинали работать всё лучше — не то, чтобы это сильно помогало, и опекуны что-то показывали кроме детской комнаты и общей столовой, куда меня выносила тётя, но зато уже какое-то развлечение. Заодно, с появлением слуха произошли две вещи. Первая глубоко шокировала, и порадовала одновременно, когда я понял, что опекуны говорят на прекрасно знакомом, родном по прошлой жизни русском языке. Сначала казалось, что это мозг приспосабливается, но потом дядюшка уронил себе на ногу какую-то тяжелую штуку… и не узнать родной мат было невозможно. Пришлось принять то, что или в новом мире опять говорили на русском, и не сказать, чтобы это меня расстроило, или это были такие выверты психики восприятия. Вокруг правда оказалась явно не родная страна. Опекуны приходились моему новому телу дядей Оуэном и тётей Беру Ларсами. К фамилии я, впрочем, привыкнуть пока не успел. Первые подозрения закрались, когда я всё же понял, что тело моё зовут Люк, а не Лука, как казалось сначала — тётушкин акцент был незаметен, но почему-то иногда проявлялся, когда она волновалась. Пару раз приходил тот самый мужик, кажущийся смутно знакомым и когда дядя на повышенных тонах выгонял его, пазл наконец сложился, когда зрение наконец пришло в норму. А кем ещё может быть бородатый Бен, подозрительно похожий на Юэна Макгрегора? Добро пожаловать в чёртов новый мир, Люк Скайуокер. Поняв, насколько плохи мои дела, я сделал то, что мог сделать в том состояние — заплакал и испортил пелёнки. Хотелось, чтобы провалились под землю все — знакомые надоумившие съездить в зону боевых, вся вражья артиллерийская бригада, Джордж Лукас и этот чёртов Оби-Ван Кеноби. А через секунду, не давая детскому разуму времени на размышления со стола взлетела пустая бутылочка из-под той смеси, которой меня всё ещё кормили и устремилась к затылку уходящего джедая. От неожиданности я испачкал пеленки и потерял сознание.
* * *
Маленькому Люку, то есть мне, пять лет. Знаете, быть ребенком довольно сложно. В первую очередь меня пожирала скука. А чем, по-вашему, может заняться малый ребенок? Не знаю, возможно юнлинги в это время постигали мудрость прямо от всех магистров Ордена разом, но у меня пока два «официальных» достижения — умение читать на ауребеше, местном галактическом алфавите, и разрешение вместе с дядей выходить из дома. Ауребеш… это было забавно, альтернативная система записи знакомого языка. К ней приходилось привыкать, тем более что источников было не много — Голонета на Татуине то ли не было вовсе, то ли не было у Ларсов, то ли пятилетке к нему доступ ещё не давали. Действительно, а то насмотрится ещё всяких видео с тви’лечками, в пять лет то. Откуда такие мысли у пятилетки? А вы попробуйте с взрослым разумом повариться в этом всём.
Других разумных, кроме дяди, тетушки и ещё не старого Оби-Вана я особо не видел — один раз дядюшка выводил посмотреть на джав, оказавшихся точно такими же мелкими и стремными как в фильме, приехавших продавать очередных наворованных роботов, да заезжали несколько раз тётушкина сестра с мужем. Ларсы, кажется, были не самыми общительными людьми во вне, но вот друг с другом совсем другое дело. Кому-то точно следовало установить звукоизоляцию в свою комнату. А я ведь жил в другой конце того колодца, что служил семье Ларсов домом, так и ребенку можно невероятную психологическую травму оставить.
Чем приходилось заниматься в эти годы? Во-первых, сохранять всё полезную информацию. Человеческий разум он же как устроен — всё не нужное разом забывается. Вот и тут, приходилось восстанавливать в памяти всё, что я помнил о Вселенной Звездных войн из
