Я подумал, что лже-рабочий имеет в виду меня, и уже хотел было начать оправдываться, мол, я просто курьер, и все такое. Но вдруг откуда-то с потолка прямо на головы киборгам-налетчикам спланировал волосатый гитарист — тот самый, который пел про «амур». С гитарой в руках! Он сделал сразу несколько действий одновременно: швырнул гитару в рожу медвежьему электрику, ударил ногами парня с перфоратором, заехал локтем в лоб мужику с хромированной ногой, оттолкнулся от перфораторщика, взлетел в воздух и мягко приземлился на один лестничный пролет выше.

— Пуф, пуф, пуф! — раздался странный звук, и оставшиеся киборги и медведь осели на ступени.

Гитарист осмотрелся и снова поднес ко рту странную трубку.

— Пуф! — в мою сторону полетел дротик-шприц.

— Не-а, — сказал я из-под шлема. — Не пуф.

Подхватил телекинезом метательный снаряд — и всандалил его прямо в лоб волосатому ассасину.

— Ау! — удивился он. — Ты что — маг? Больно вообще-то! И — нет, на меня не подействует.

И, белозубо улыбнувшись, выдернул дротик изо лба и пояснил:

— У меня приобретенный иммунитет. Давай сюда посылку, сам Иванов мне не нужен, сдался он мне… Ну, снимай рюкзак — и я пошел. Скоро полиция подъедет, потом — милиция, потом — дружинники какие-нибудь, потом Сыскной приказ, чтобы их всех утихомирить…

— Не дам, — сказал я.

— И что — драться будем? — его голубые глаза так и сверкали. — Тебе не понравится.

— Тебе тоже.

Только сейчас я понял, что он никакой не парень, а самый настоящий дядька! Фигура легкая, движения ловкие и грациозные, и лицо моложавое, но голубые глаза — бывалые, много видавшие и знающие… Бездна в них, вот что! И не один десяток загубленных душ, похоже… Ему лет сорок, не меньше!

— Как же мне не хочется тебя калечить, парень, — сказал он. — Ты ведь славный малый, сразу видно.

И медленно стал спускаться по лестнице. Почему-то мне показалось: всего моего умения телекинетика-пустоцвета против него не хватит. Но все-таки я поднял в воздух и тесак, и дубинку с разрядником, и остальное вооружение киборгов, всего — пять предметов, на пределе возможностей.

— Телекинез, как я и думал, — сказал он, и на секунду движения гитариста смазались — и вот он уже на площадке, рядом с ИвАновым, а трофейное оружие — за его спиной. Как так-то? — Постараюсь не убивать.

И снова смазался, но тут меня удивил Иванов: он выдернул из кармана руку и сказал:

— Petri!

У меня лопнул браслет на запястье: один из четырех, тот, который защищал от заклинаний геомантии. А остальные — да, остальные действующие лица прям коркой покрылись, на статуи стали похожи. И медведь, и поверженные киборги, и даже стремный гитарист. Правда, у него тут же трещины на этом самом каменном покрытии начали появляться, так что следовало торопиться.

— Ты — курьер? — пытаясь пригладить кудри, вставая, спросил Иванов. — Из колледжа?

— Я! — спохватился я. — Пакет 21 на 30 на 6 сантиметров из Пеллинского экспериментального магического колледжа по адресу город Ингрия, Безымянный остров, улица Тверская, дом №1 в Башню для Всеслава Иванова в собственные руки!

— Кодовое слово? — поинтересовался адресат.

— Навухудоносор! — отчеканил я. — Отзыв?

— Ашшурбанапал! — кивнул он. — Давай бегом сюда, курьер, пока эти не очнулись. В квартире мне и сам черт не брат, не возьмут… Я и стражей порядка лучше на своей территории приму.

— А что — скоро будут? — я осторожно, стараясь не касаться живых статуй, которые вызывали у меня натуральную внутреннюю дрожь, стал подниматься следом за хозяином к вычурным дверям ивановских апартаментов.

— Минут через пять, — сказал Всеслав Святославич, достал из кармана связку изящных ключей, ориентируясь на свет из витражного окна, выбрал подходящий и с хрустом сунул его в замок. — Входите. Только после меня!

Я и не думал торопиться: если он просто так активизирует рунные камни с наложенным стихийным заклятьем, значит — как минимум пустоцвет, а судя по на удивление спокойной реакции на нападение — к подобным ситуациям привычен. Наверняка у него есть средства для активной обороны!

Вешая шлем на медную руку голема, который замер, поблескивая внутренним огнем своих самоцветных глаз за дверью, я с некоторым мрачным удовлетворением отметил, что не ошибся. Металлических стражей в квартире Иванова скрывалось аж пять: двое служили вешалками, еще двое — держали огромное серебряное зеркало в гостиной, один стоял в углу кухни, придерживая в руках щетку и совок на длинных ручках.

— Этот — Квинт, самый смышленый. Умудряется не расколачивать посуду, когда моет, — пояснил хозяин. — Остальные непроходимые болваны, но как охранники — просто неоценимы. Правда, работают только в пределах квартиры, вот беда!

Он вернулся к дверям и закрыл их на все замки, а потом глянул в глазок:

— Начинают приходить в себя. Сейчас или полиция подъедет, или они начнут дубасить друг друга снова — на сей раз за право расшибить себе лоб о мои двери… Но Скомороха я увидеть не ожидал, вот это — сюрприз! Зоотерика и Формация — эти периодически пытаются меня достать, но настоящий Скоморох, да еще и из первой сотни… Уважают! И не за мной ведь пришел, а за твоим грузом. Давай его сюда!

Я скинул с плеча рюкзак, оглядываясь, и протянул ИвАнову сверток с книгой. Вокруг меня в квартире царил рай эстета. Подъезд, умноженный на два и возведенный в абсолют. Кажется, это называлось «рококо» — такой стиль со множеством мелких деталей. Здесь интерьерное великолепие сочеталось с самой современной бытовой техникой, максимально комфортной и роскошной мебелью и настоящим мини-музеем: бесконечным количеством полок с книгами, стеллажей с диковинными вещицами и целой галереей живописных полотен на стенах.

Нетерпеливо разорвав руками крафтовую бумагу, Всеслав Иванов радостно воскликнул:

— Она! Не обманул Полуэктов!

Я обернулся. Зеленая книга формата А4 в его руках выглядела старой, но не старинной. Раритет, а не антиквариат, в общем. На потертой обложке золотыми буквами горела надпись:

«Сказ о Светомире-царевиче», Вячеслав Иванов

— Сказка? — удивился я. — Нас чуть не уконтрапешили из-за сказки?

— Да-а-а, — радостно закивал Иванов, и тут меня осенило: одинаковая фамилия!

— Ваш родственник написал, что ли? — не мог не спросить я.

— Дедушка — улыбнулся он. — Великий маг был! А