Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 74
Ньют, несмотря на все испытания своего детства, на самом деле имел дома маленький компьютер. Несколько, если честно. Всегда было очевидно, что за компьютеры у него имелись. Это были настольные эквиваленты «Васаби». Те, которые, к примеру, сразу после покупки в два раза падали в цене. Или начинали жизнь в блеске популярности и исчезали во мраке спустя год. Или вообще работали, только засунутые в холодильник. Или, если по какой-то счастливой случайности они были сами по себе хорошими машинами, Ньюту всегда доставался один из тех нескольких экземпляров, что продавались с ранней, полной ошибок версией операционной системы. Но он не сдавался, поскольку он верил.
У Адама тоже был маленький компьютер. Он его использовал, чтобы играть в игры – но он никогда не играл в них подолгу. Он загружал игру, внимательнейше глядел на экран в течение нескольких минут, а потом в нее играл, пока счетчику «Высшие Очки» не начинало не хватать нулей.
Когда другие Они удивлялись этому странному умению, Адам слегка удивлялся, что все так в игры не играют.
«Надо всего лишь научиться, как в нее играть, а потом все очень просто», – говорил он.
Достаточно большая часть гостиной-передней Жасминового Домика была занята, заметил Ньют, кипами газет, и ему стало плохо. Вырезки были приклеены на стены. У некоторых из них куски были обведены красными чернилами. Настроение Ньюта чуть улучшилось, когда он увидел, что несколько она вырезала из-за Шедвелла.
У Анафемы было очень мало мебели. Единственной вещью, которую она позаботилась привезти с собой, были ее часы, одна из вещей, передающихся от предка к потомку уже давным-давно. Это не были «дедушкины часы», полностью заключенные в коробку, это были настенные часы со свободно качающимся маятником – под таким Э.А.По с радостью кого-нибудь оставил бы связанным.
Глаза Ньюта постоянно к часам возвращались.
– Их построил мой предок, – пояснила Анафема, ставя на стол кофейные чашки. – Сэр Джошуа Приббор. Может, слышали? Он изобрел такую маленькую качающуюся штучку, которая позволила аккуратные часы дешево создавать? Ее назвали в его честь.
– Джошуа? – уточнил Ньют осторожно.
– Приббор.
В последние полчаса Ньют слышал много совершенно невероятных вещей и почти был готов в это поверить, но надо же где-то и остановиться.
– Устройство назвали в честь живого человека? – спросил он.
– О, да. Старое доброе ланкаширское имя. Из французского пришло, по-моему. Может, еще скажете, что не слышали о сэре Хамфри Штукке…
– Ой, ну не надо…
– …который изобрел штуку, которая сделала возможным выкачивать воду из затопленных шахт. Или Пьетре В.Щитцо? Или Сайрусе Т.Штукенце, самом передовом черном изобретателе в Америке? Томас Эдисон как-то сказал, что единственные современные ему ученые-практики, которыми он восхищался, были Сайрус Т.Штукенц и Элла Ридер Приборчек.
Она посмотрела на лицо Ньюта и увидела на нем непонимающее выражение.
– Я о них диссертацию писала, – пояснила она. – О людях, которые изобрели вещи такие простые и повсеместно используемые, что все позабыли, что их когда-то кто-то изобрел, на самом-то деле. Сахара?
– Э…
– Обычно кладете два куска, – добавила Анафема сладко.
Ньют вновь уставился на карточку, что она ему дала.
Похоже, она думала, что карточка эта все объяснит.
Она не объяснила.
В середине была подчеркнутая линия. На левой стороне было немного чего-то – поэзии, похоже, – написанного черными чернилами. На правой, здесь красными чернилами, были пометки и комментарии. Вот как это выглядело:
Рука Ньюта автоматически залезла в карман. Его зажигалка исчезла.
– Что это значит? – спросил он хрипло.
– Слышали когда-нибудь про Агнес Безумцер? – спросила Анафема.
– Нет, – отозвался Ньют, отчаянно пытаясь защититься сарказмом. – Вы мне, я полагаю, сейчас скажете, что она изобрела безумцев.
– Еще одно старое доброе ланкаширское имя, – бросила Анафема холодно. – Если не верите, почитайте про суды над ведьмами в раннем семнадцатом веке. Она была моим предком. И один из ваших предков ее сжег живьем на костре. Вернее, попытался.
Ньют выслушал, поражаясь и ужасаясь, истории гибели Агнес Безумцер.
– Не-Возжелай-Жену-Ближнего-Своего Пульцифер? – переспросил он, когда Анафема закончила.
– В те дни такие имена были достаточно часты, – пояснила Анафема. – Как я понимаю, было в семье десять детей, а семья была очень религиозная. Были также Жадность Пульцифер, Лжесвидетель Пульцифер…
– Думаю, я понимаю, – проговорил Ньют. – Ну и ну. Мне казалось, Шедвелл сказал, что он раньше видел мое имя. Должно быть в архивах Армии. Думаю, если б меня звали «Возжелай-Жену-Ближнего-Своего», я бы больно сделал стольким людям, скольким можно.
– Думаю, он просто женщин очень не любил.
– Спасибо, что так спокойно воспринимаешь, – отозвался Ньют. – Я имею в виду, должен был быть предком. Пульциферов ведь немного. Может… вот поэтому-то я с Армией Охотников на Ведьм и встретился? Может, Судьба, – добавил он с надеждой.
Анафема покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Нет такой вещи.
– Вообще, охота на ведьм сейчас – совсем не то, что тогда. Не думаю, что Шедвелл когда-нибудь делал что-то большее переворачивания корзин для мусора Дорис Стоукс.
– Скажу по секрету, с Агнес было трудно, – заметила Анафема неопределенно. – У нее была неустойчивая психика.
Ньют помахал листом бумаги.
– Но какое отношение она имеет к этому? – спросил он.
– Она это написала. Вернее, оригинал. Это № 3819 из «Прелестных и аккуратных пророчеств Агнес Безумцер», впервые опубликованных в 1655-ом.
Ньют опять уставился на пророчество. Его рот открылся и закрылся.
– Она знала, что я машину разобью? – спросил он потрясенно.
– Да. Нет. Скорее всего, нет. Трудно сказать. Видишь ли, Агнес была худшим из живших пророков. Потому что она всегда была права. Потому-то книга никогда не продавалась.
Большинство экстрасенсорных способностей вызваны простым отсутствием фокусирования на времени, а сознание Агнес Безумцер ушло так далеко во Времени, что она считалась сумасшедшей даже по стандартам семнадцатого века, а там сумасшедшие пророчицы были развивающейся быстрее других индустрией.
Но все соглашались, что слушать ее приятно.
Она постоянно говорила о том, что болезни надо лечить, используя специальный вид глины, и о том, что важно мыть руки, чтобы смывались малюсенькие зверьки, вызывающие болезни, когда всякий разумный человек знает, что единственная защита от демонов плохого здоровья – хорошенько вонять. Она призывала бегать такой медленной рысью с подпрыгиваньем, это поможет дольше жить – что было очень подозрительно и впервые обратило на нее внимание Охотников на ведьм, и указывала на важность поедания волокнистой пищи, впрочем, здесь она точно опередила свое время, так как большинство людей волокно в пище меньше беспокоило, чем камни. И она бородавки не лечила.
– Все это в сознании вашем, – говорила она. – Забудьте об этом, и оно уйдет.
Было очевидно, что Агнес связывала с Будущим какая-то линия, но была она необычно узкая и специфическая. Другими словами, практически совсем бесполезная.
– Как это? – спросил Ньют.
– Она писала такие пророчества, которые можно понять, только когда что-то уже произошло, – пояснила Анафема. – Как «Бетамаки не покупайте». Предсказание № 1972.
– Ты имеешь в виду, что она предсказала появление видеомагнитофонов?
– Нет! Она всего лишь взяла один маленький обрывочек информации, – отозвалась Анафема. – Вот в чем дело. В большинстве случаев она так косвенно упоминает о чем-то, что пока не произошло, понять никак нельзя, а потом уж все становится очевидно. И она не знала, что будет важно, а что нет, поэтому промахивалась часто. Ее предсказание на 22 ноября 1963 было о доме, что обрушится в Кингз Линн.
– И? – спросил учтиво-непонимающе Ньют.
– Убили президента Кеннеди, – подсказала Анафема. – Но, понимаешь, Далласа тогда не было. А Кингз Линн был весьма важен.
– А.
– Она была обычно очень хороша, если предсказание относилось к ее потомкам.
– Да?
– И она ничего не знала про двигатель внутреннего сгорания. Для нее машины были просто странными колесницами. Даже моя мать думала, что предсказание это – о переворачивании императорского экипажа. Видишь ли, мало знать, что такое есть будущее. Надо знать, и что оно значит. Агнес была как кто-то, глядящий на огромную картину в малюсенькую трубу. Она писала что-то, что казалось хорошими советами, основываясь на том, что она понимала из тех малюсеньких кусочков, что она видела.
– Иногда может и повезти, – продолжала Анафема. – Мой прадедушка догадался об обвале рынка ценных бумаг в 1929 за два дня до того, как он произошел. Кучу денег заработал. Можно сказать, что мы профессиональные потомки.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 74
