Тот же вопрос волновал и самого танцора, очевидно. - Кто? – устав прыгать в боевом танце, выдохнул он, тяжело дыша. – Кто налил в мою склянку со средством для волос эту пакость?!

Мы с детьми обменялись взглядами. По лицу Сонечки поняла, что главный диверсант в нашем доме – эта неугомонная куколка. Чем невиннее у ребенка глаза, тем ужаснее сотворенное им хулиганство.

Вспомнила, как она крутила ручками темно-синий пузырек, что мы со служанкой принесли после вояжа по лавкам местного городка. То самое средство для волосатых ножек. Вернее, от них. Я сама ей это поведала, а она запомнила. Наверное, в ее головке тут же сложился блестящий по своей простоте и эффекту план. Дети ведь куда умнее и сообразительнее, чем нам кажется. И теперь дядя Леонард прыгает по кухне лысым…

- Прекрати орать, - тихо рыкнул Захария, подойдя к нему. – И убирайся. Негоже перед женщинами и детьми малыми в таком виде находиться. Да еще и вопить, будто…

- Будто что? – прошипел брат. – Будто мне в склянку налили гадости какой-то и теперь на голове и волосины не осталось?!

- Может, сам с магией напортачил, а теперь виноватых ищешь, - дракон пожал плечами. – Тебе ли не знать, что темная магия зла и мстительна? Уходи! – он схватил Леонарда под локоть и развернул спиной к двери.

- Ах! – дружно вырвалось у нас всех.

Потому что на затылке некроманта стало видно алое око в пентаграмме!

Сначала я подумала, что это татуировка. Но глаз раскрылся, глянул на нас и просиял алой ненавистью, будто живой!

Мы замерли, как мышки перед огромным голодным котом, выпустившим острейшие когти. Нутро похолодело, будто в хладник нырнула с головой. Только этого непотребства нам тут и не хватало!

- Ты продал душу Тьме, брат! – потрясенно выдохнул Захария, отступив от него на шаг. – Что же ты наделал…

Некромант поспешил уйти. Видимо, раскрывать нам эту тайну он явно не спешил. Под конец раздосадованный лысень так громко хлопнул дверью, что тарелка с хлебом, намазанным маслом и покрытым домашним сыром, подпрыгнула, будто пытаясь спастись бегством, и улетела на пол со стола. К счастью, не разбилась. Хотя говорят наоборот, что посуда разлетается на кусочки к позитивному. Но это не наш случай.

- Ты знала? – дракон, грозно хмурясь, обрушился на Ангелину. – Ты знала, что Леонард такое сотворил? – по ее молчанию мужчина понял, что догадка верна. – Почему не остановила? Почему позволила ему такое сотворить?!

- Тебя не касается, что делает брат, - надменно ответила драконица. – Он давно уже взрослый мальчик.

Я наклонилась, подобрала тарелку. Сонечка встала и начала помогать.

- Спасибо, умница моя, - с умилением посмотрела, как малышка поднимает хлеб, улетевший по традиции закона подлости маслом вниз, деловито ощипывает с него волосинки, кладет сверху все тот же, с пола, кусок сыра, и…

- На, тетя, поефь, - малышка протянула бутерброд Ангелине и лучезарно улыбнулась. – Мофет, подоблеешь.

- Дети – зло! – прошипела та, смерив девочку яростным взглядом.

Резко развернувшись – так, что шлейф платья взметнулся хвостом, жена Захарии громко затопала прочь из кухни. Странно, что вслед не летел звук трещотки на хвосте, как у гремучей змеи.

- Соня! – укоризненно протянула я, стараясь не подавиться смехом. Лицо драконицы, которую угостили бутербродом с пола, никогда не забуду!

- А чефо? – Сонечка непонимающе посмотрела на нас, потом на тарелку с завтраком. – Фсе лафно ф с пола. Значит – фыкидывать. Пусть уф лучше эта залаза фъест. Может, ее понос плоймет, в туалете плосидит весь день, так от нее плоблем меньфе будет. – Выкинула хлеб в ведро и уперла ручки в талию. – Или я не плафа?

Ответить было некому, все хихикали. Лишь дядя Захария собрался с силами и, старательно сохраняя серьезное выражение лица, кивнул.

- Конечно, ты права, малышка, - сказал, погладив ее по голове. – А теперь давайте закончим завтрак, пока все не остыло. И кстати, надо поухаживать за Викторией, - подошел ко мне. – А то она вокруг нас кружит, заботится, а сама, уверен, еще даже чаю не пила. Так ведь? – он отодвинул мне стул. – Садись, теперь наша очередь тебя потчевать, хозяюшка.

- Но… - попыталась протестовать, но куда там, их так много.

Даже Барса присоединилась, рыкнув грозно. Зато Килька завиляла хвостиком, снова став похожей на танцующую сардельку с короткими ножками. Удивительная собачонка, умеет всей мордой улыбаться, излучая столько радости, что возле нее можно греться, как около камина.

- Сдаюсь, - я вскинула руки вверх и села за стул.

Желудок тут же грозно забурчал, подтверждая, что и он заодно с этой бандой.

- Фидифь, ты голодная! – отметила Сонечка, помогая дракону накрывать на стол. – Кифка кфке в твоем жифотике кукиф кафет!

- Ты где этого наслушалась? – ахнула я.

- Нефажно, - она деловито отмахнулась. – Ты скафи-ка лучфе, милая, а ты не белеменна ли часом? – уставилась на меня подозрительно.

Глава 42 Где же ты, Бука?

- Ч-ч-что?.. – мой рот открылся от изумления, а закрываться не спешил, перейдя в режим проветривания.

- Мофет, у тебя там, - ушлая девчушка ткнула пальчиком в мою талию, - длакончик уже живет? Точно, точно! – захлопала в ладоши. – Я догадалась, это он фоет с голода, ты ж его не колмишь!

- Точно нет, Сонечка, - пробормотала я, покраснев как те дольки помидорок, что мне положили на тарелку. – Нет в животе дракончика, клянусь. Только кишке кишке кукиш кажет, как ты и говорила.

- Тофно? – малышка, хмурясь, уставилась на дракона. – Дядя Захалия, я думала, ты сооблафительнее! Э-эх, лазочаловал ты меня! Фтолько влемени Вики в замке, а длакончика все нет. И Казимилчику не с кем иглать, это же сплофное безоблазие и беспледел! Мофет, ты уже сталый? – подозрительно оглядела его, хохочущего. - Ты не ласстлаивайся, Вика, мы тебе помоложе длакона найдем! – с сочувствием глядя мне в глаза, похлопала по руке. – Тот слазу тебе длакончика сделает!