На экране мелькнули патетически вскинутые вверх руки сенатора, и из громкоговорителя хлынула бодрая музыка.

К сожалению, программа начала осуществляться. Было объявлено о рождении независимого города в центре штатов. Говорят, это известие произвело в Вашингтоне большее впечатление, чем… — Гарри закашлялся, поперхнувшись собственным сравнением, — …чем, скажем, избрание бездомного негра на пост президента. И немедленно были приняты меры. Мы даже не успели отпраздновать однодневный юбилей своей независимости, как под покровом ночи с металлическим лязгом и скрежетом по улицам города расползлась бронетанковая дивизия генерала Мак Ойла.

Я находился в дежурной комнате лаборатории, когда дверь с грохотом распахнулась и вошли два здоровенных солдата в касках во главе с сержантом. Не успел я ничего сказать в свое оправдание, как они заломили мне руки и так дали по шее, что я взревел, словно племенной бык на показательной ферме штата Айова. Однако несколько пинков чуть пониже спины быстро вернули мне чувство собственного достоинства, и я гордо проследовал в полицейскую машину. Всю ночь мы тряслись по каким-то дорогам.

Утро я встретил в сто тридцать девятой камере Федерального Бюро расследования. Мне предъявили обвинение в сообщничестве по делу о подрыве американского образа жизни. Ну, дальше все ясно. Меня направили сюда, а куда делись остальные — неизвестно. Краем уха я слышал, что сенатор Кларк, вернувшись к прежним убеждениям, занял подобающее ему место в мире бизнеса. Есть же такие крепкие лбы, на которые не действуют даже новейшие достижения науки!

Рассказчик смолк. В камере воцарилась мертвящая тишина. Арестанты сидели не двигаясь. Только старый Билл задумчиво чесал под мышкой.

Журнал "Нева", 1962, № 8, стр. 209–211.

Рисунки А. Хлебова.