– Он убил себя. Сидел на уроке и вогнал себе карандаш в глаз. Достал до самого мозга.
– Ты узнал, что они там делали?
– Нет. В тетрадях писали какой-то бред. Каждую неделю Женьку водили в кино, и ему становилось хуже. Думаю, это потому, что он родился… ну… нормальным. Не дебилом.
Серега предполагал, что слабоумие – не результат воздействия, а защитный механизм, позволяющий жить дальше, не осознавая увиденного.
– Он не умел отворачиваться, понимаешь? Смотрел в глаза опасности. Как тогда, с баллоном. Как и в этот раз. Но теперь все. Больше никакого кино, – довольно подытожил Серега, выплюнув бычок. – Конец «Юности».
За поджог кинотеатра Сереге Бажанову дали шесть месяцев колонии для несовершеннолетних, и с тех пор мы больше не виделись.
Недавно вопрос с наследством вновь занес меня в Перловку. Перед встречей с нотариусом я решил пройтись, и ноги сами понесли меня к скверу. Теперь на месте «Юности» чернели ребра недостроенной церкви. Лесополосу очистили, облагородили и превратили в Перловский парк. В центре поставили детскую площадку с горками, окружили скамейками. Парк, похоже, не пользовался популярностью – несмотря на погожий денек, кругом было пусто, только одинокий солевой наркоман судорожно дергался на скамейке и созерцал ему одному доступные видения. Его глаза бешено вращались в орбитах, зрачки бегали из стороны в сторону, грудь тяжело вздымалась. Вспомнился Женькин истошный вой, под сердцем кольнуло. Остаток дня я провел как в тумане – ставил подписи, ходил делать копии, стоял в очереди в банке, но думать мог лишь о том чертовом фильме без названия. Загнанный на задворки памяти, теперь он занял все сознание. Мне не суждено было узнать, что я увидел тогда на экране, и это мучило меня.
Решив вопросы, я зашел перекусить в отстроенный у самой станции ТЦ «Перловский». Взял кофе и пирожок, сел за столик на фуд-корте. Мое внимание привлекла невероятно тучная уборщица, собиравшая мусор со столиков. Толстые очки, полоска свернувшейся крови под носом, валики жира над трениками – за пятнадцать лет хряк почти не изменился, лишь выросла некрасивая вислая грудь. Даже сейчас, взрослый, я все еще был ниже ее. Только теперь я понял, что спасла меня в ту ночь девчонка. Спасла того, единственного, кто проявил к ней хоть каплю симпатии. Отойдя от осознания, я сорвался с места, подскочил к ней, уцепился за рукав, прошипел:
– Помнишь меня? Я хочу досмотреть. Правда хочу.
Уборщица шмыгнула носом, облизнула кровь на губе. Гормональная щетина влажно поблескивала.
– Я знала, что мы встретимся. Зачем обернулся?
Не говоря больше ни слова, она жестом позвала меня за собой. Мы шли через какие-то служебные помещения и подсобки, пока не оказались в пустом кинозале торгового центра.
– Теперь они здесь, – пояснила она.
Я занял место в первом ряду, там же, где сидел Женька, в котором любопытство всегда побеждало страх, и он не отводил взгляд. Я загляну в глаза чудовищ и узнаю наконец, чем на самом деле заканчиваются все страшные истории. Эти «что там было – неизвестно», «больше его никогда не видели» и «никто не знает, что случилось в ту ночь». Оставшееся за кадром городских легенд и жаждавшее воплощения нетерпеливо ворочалось на бобинах. Зажужжал кинопроектор, на экране начался отсчет. Три… Два… Один. Я больше не отвернусь.
Виртуальная машина
– А я бывал в Тихом Доме, – вырвалось у Саши. Уже через секунду он пожалел о сказанном, почувствовав на себе тяжело налипшие взгляды. После провала с компиляцией ядра ему хотелось как-то реабилитироваться, заявить о себе, сбить спесь с этих надменных миллениалов.
Но нечаянно брошенная фраза вызвала пренебрежительный смех.
– Да у нас тут крутой хакер! – тряхнул дредами Морф, затянувшись вейпом. Водянистые глаза его недобро блеснули: – «Цикаду Три тысячи триста один» тоже ты создал?
– Бери выше! – хохотнул парень в очках и растянутом свитере, со странным именем Емельян. – Наш Нео «Силкроад» проложил, верно говорю?
Что такое «Цикада 3301» и «Силкроад», Саша понятия не имел – когда он учился программированию, всего этого дерьма в Cети было гораздо меньше. Еще не так давно он был на форумах «Батей», а теперь выслушивает колкости от малолеток, которые еще пешком под стол ходили, когда он написал свое первое Hello World!
От этих мерзких смешков тянуло рвать и метать, но Саша не хотел подвести Алену – если и с этой командой не выгорит, то о переводе в престижную фирму придется позабыть. Так и останется кодить за тридцать тысяч в пыльном офисе, а Алена найдет себе кого-то успешнее, импозантнее и – главное – моложе.
– Ален, ну подтверди! – попытался он сохранить лицо, обратившись к худенькой блондинке в толстовке NASA. Подтверждать Алена, конечно же, ничего не стала. Сделав вид, что вопрос обращен не к ней, она отвлеклась на монитор, сосредоточенно вперившись взглядом в прогресс-бар установщика.
– Ага, подтверди, Ален! – передразнил Морф измененным, густым голосом, выпуская облако пара изо рта. – И что ты увидел в Тихом Доме? Призраков, Бога, Ад?
– Ну… – протянул Саша неуверенно, пытаясь спешно придумать ответ.
Что такое Тихий Дом, он не знал – встретил упоминание на сайте интернет-страшилок да и запомнил неизвестно зачем. Сейчас он активно шерстил память в поисках хоть какой-нибудь дополнительной информации, чтобы не выглядеть профаном и лжецом.
– Если он скажет, что это пустой чат, – я пакую манатки! – громко заявил очкарик. – Ты, Ален, конечно, извини, но работать с мракобесом – это зашквар.
– Ты кого мракобесом назвал?! – набычился было Саша, но вмешался Морф:
– Ты, Саня, с темы не соскакивай. Что там в Тихом Доме?
Морф потянулся, его стильно порванные джинсы немного сползли, и глазам открылась резинка трусов с надписью It’s gonna be a Big Bang! натянутая меж торчащих тазовых костей. Рисуется, сволочь! Невольно Саня потер собственное немалое брюхо, которое прятал под мешковатой футболкой.
– Ты у нас один такой, посвященный! Я, например, в Тихом Доме не бывал. Емеля, ты бывал?
– Не довелось, – ответил Емеля, поправляя очки.
– А ты, Ален? – не унимался красавчик с дредами.
– Ребят, давайте уже спокойно поработаем! – огрызнулась Алена. В изгибе ее спины, в наклоне головы, в нервном пощелкивании мышкой чувствовались стыд и досада. Досада на него, на Сашу, который, попытавшись заработать авторитет, лишь вырыл себе яму в полный рост и сам же в нее сиганул.
– Там, в общем, – прочистив горло, наконец ответил он, – самому видеть надо. Не описать.
– Ага. Неописуемо. Лавкрафт бы одобрил, – уже со скукой отозвался Емеля, поворачиваясь к монитору. Кажется, он потерял к Саше интерес.
– А ты сходи туда еще разок, а? – неожиданно, осененный идеей, предложил Морф. – И мы тебе поверим!
– В Тихий Дом?.. – растерялся Саша.
– Ага. Когда у нас следующая рабочая сессия? Четверг. Дня два должно хватить, – не унимался Морф. – Удиви нас, докажи, что ты крутой хакер. Забьемся?
– На что? – напряженно спросил Саша, не ожидая ничего хорошего. Вряд ли Морфа устроит денежная ставка.
– Ну, скажем… – Парень с дредами притворно осмотрелся, но куда целил его взгляд, Саша знал с самого начала. – А, скажем, если ты в четверг не докажешь, что был в Тихом Доме, то вот Аленка со мной на свидание сходит? Как тебе?
– Совсем дурак? – отозвалась Алена, но как-то вяло, будто возмущалась не содержанием предложения, а его формой.
– А если докажу? – вновь набычившись, ответил Саша.
– Ну… Тогда я уступлю тебе кресло проект-менеджера. По рукам, Нео? – ухмыльнулся Морф, и, глядя на эти ровные белые зубы, аккуратно постриженную бородку, колечки пирсинга, выбритый на висках узор, Саше хотелось выбросить руку вперед. Расплющить нос, свернуть на сторону челюсть, выдавить глаз… Но вместо этого он протянул открытую ладонь и крепко сжал пальцы Морфа, надеясь, что увидит, как его лицо исказится от боли, но чертов хипстер оставался невозмутим.
