Дед попыхтел, поиграл желваками и, шумно выдохнув, опустился на стул. До сих пор не успокоился после вчерашнего признания. Служанка быстро обслужила его, налив крепкий кофе и положив на тарелку пару кусков пышного омлета, и удалилась. Наверняка не хочет попадаться под горячую руку главы рода.

— Вчера вечером в новостях сказали, что уже назначена дата казни Распутина, — сказал Дима, аккуратно намазывая на хлеб тонкий слой сливочного масла.

— И когда же? — заинтересовался дед и даже перестал коситься на меня.

— Через две недели в пятницу, двадцать шестого числа. Сказали, что казнь публичная. Будут журналисты и те, кто подал заявку.

— Хотел бы я посмотреть, как будет подыхать эта гнида, — оскалился старик. — Так и вижу, как он корчится в муках и умоляет простить его.

— Давай сходим? — предложил я.

Мне, признаться, самому было очень интересно посмотреть, как проходит казнь. В моём мире казнили исходя от тяжести злодеяния: варили в масле, четвертовали, вешали, отрубали голову, давали яд и тому подобное.

— Обязательно сходим! Сегодня же подам заявку. Уж нам, как потерпевшим, не откажут.

Сегодня был выходной, поэтому я поднялся к себе и занялся придумыванием новых сборов, чтобы расширить ассортимент в лавке. Продукция в этом филиале «Туманных пряностей» должна быть разнообразнее, всё-таки в столице находится, а здесь, как я уже выяснил, очень ценят эксклюзив. Как сказала Лида за завтраком, количество покупателей растёт с каждым днём, а Дима добавил, что заказал рекламу по телевизору, поэтому ждём наплыв покупателей.

* * *

Мирон Андреевич, ректор Московский магической академии, самой старой и самой престижной академии во всей империи, сидел за столом в небольшой кофейне и попивал кофе вприкуску с кусочками горького шоколада. Напротив него сидел статный мужчина, которого ректор знал уже лет тридцать. Его звали Антон Грибоедов. Раньше он занимал ответственный пост в Министерстве образования, а потом за заслуги был удостоен чести стать Советником императора по вопросам образования.

— Не переживай, Мирон Андреевич, никто тебя с поста не сместит. Скоро все забудут об этом деле, и всё вернётся на круги своя, — добродушно улыбнулся Антон и промокнул губы льняной салфеткой.

— По этому поводу я совсем не переживаю, — отмахнулся ректор. — Чего только в нашей академии не бывало. Я думаю о другом.

— О чём же?

— «Кристалл Предела» почернел, когда к нему прикоснулся студент. Мы до сих пор не поняли, чтобы это значило. Ты что думаешь?

— Почернел, говоришь, — задумчиво повторил Грибоедов.

Он молча доел суп-пюре из грибов, закусив пирожком с капустой. Допил клюквенный морс и, снова промокнув губы салфеткой, проговорил:

— Мне на ум приходит только одна магия, которую кристалл может показать чёрным цветом… Ведьминская магия.

Глава 4

Я расписал рецепты десяти новых сборов. К каждому написал перечень болезней, при которых они рекомендованы, и отдал деду.

— Так-так… ага… понятно, — он читал список ингредиентов. — Слушай, Шурик, ты, конечно, большой молодец, но у нас нет и половины того, что ты тут понаписал.

— Значит, надо достать, — пожал я плечами.

— Откуда? Надо заказать либо самим ехать к Савельевской аномалии.

— Так далеко ехать не надо. Часть трав можно купить на «Лавровом базаре», остальное растёт в нашей аномалии. Мы всё равно собирались ехать сажать манаросы. Как раз соберём то что нужно.

— Откуда ты знаешь, какие травы есть в аномалии? — подозрительно прищурился он.

— Сам видел, — ответил я.

Соврал, конечно. Не до растений мне было оба раза когда я там оказывался. Просто любой эфир, что учуял мой нос, навсегда запечатлелся в мозгу, поэтому я точно знал, где и что растёт.

— Ну ладно. Пообедаем и поедем сажать.

На обед у нас были сочные свиные отбивные, к нему сладко-острый соус и обжаренные на огне овощи. Вкуснотища!

Сытые и довольные мы с Димой и охранниками снова загрузили саженцы в машину. Дед только указывал и попыхивал своей сигаретой. Мне даже пришло в голову избавить его от этой пагубной привычки с помощью одного действенного зелья, но я вспомнил про своего настоящего деда, который ни за что на свете не хотел бы бросать пить по вечерам терпкое вино, и отказался от этой идеи. Пусть себе пыхтит, если ему так хочется.

Дима хотел поехать с нами, но дед был против. Даже повысил голос и пригрозил, что и близко не подпустит его к аномалии.

— Хватит с тебя! Неужели хочешь чтобы тебе снова поплохело? От твоего источника ничего не осталось, так ты и других органов лишиться хочешь? Ты о нас подумал? О детях своих вспомнил? — дед не на шутку разошёлся.

— Да, ладно-ладно. Успокойся. Не зайду я в аномалию. Хочу дом посмотреть, — Дима положил руку на плечо старого ворчуна.

— Тогда и я с вами! — оживилась Лида, которая вышла нас провожать.

Узнав, что мы едем, Настя тоже попросилась, но мать настояла на том, чтобы она осталась дома «за главную». Услышав об этом, сестра тут же строго посмотрел на служанок, подметающих дорожки в саду. Похоже, несладко им придётся.

Почти три часа мы добирались до поместья. По пути заехали в несколько магазинов по просьбе Лиды, которая хотела прибраться в новом доме и поменять шторы, скатерти и салфетки.

Я уже был в доме, а отальные всю дорогу строили догадки, что там понастроил этот гад и чёртово отродье — Юсупов.

Только после того, как дед осмотрел дом, мы с ним поехали к анобласти.

— Думал, будет хуже, но ничего, жить можно, — признался он. — А-а, забыл сказать. Наш особняк в Торжке вассалы уже начали ремонтировать, как и обещали. Сгоревшую часть крыши заменили, в гостиной всю сажу и копоть убрали и хотели заново все покрасить и мебель завезти. Короче, скоро особняк будет не хуже прежнего.

— Это хорошо. Мне пригодится, когда буду ездить охотиться на маназверей.

— На кой-чёрт они тебе сдались? С ними мороки в разы больше. Да и опасно это. Уж лучше у охотников заказать.

Может и лучше, только иногда я даже не знаю как они выглядят, зато чувствую их эфир.

Мы подъехали к воротам, где нас встретили два бойца из отряда зачистки. Они вызвались охранять нас, пока мы сажаем манаросы, и дед не стал отказываться. Хоть и скудная аномалия, но все равно