— Конечно, у нас монархия. Но сейчас не времена Смуты. Император хочет, чтобы подданные чувствовали себя в безопасности, хочет соблюдения законов. Я это одобряю — законность всегда способствует порядку. Но в данном случае у меня связаны руки.

— Не так уж и связаны, — улыбнулся я. — Вчера вы очень ловко воспользовались ловушкой, которую я устроил для Юрия Горчакова, для того, чтобы надавить на его отца. Думаю, только ради этой возможности вы и согласились с моим планом.

Зотов повернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Ничего от вас не скроешь, господин Тайновидец. Вы совершенно правы. Я увидел возможность с вашей помощью разговорить князя.

— Я не в обиде, — кивнул я.

— К сожалению, это не сработало. Князь Горчаков молчит. Предъявить ему обвинения я не могу. Так что через пару часов мне придется отпустить его с извинениями. Давайте, присядем.

Зотов вежливо указал мне на кресло для посетителей.

— Я не знаю, что хочет сказать вам князь Горчаков. Возможно, он собирается обвинить вас в том, что вы устроили провокацию против его сына. Нервы у князя ни к черту. Он может быть несдержан, даже груб. Но он мне нужен.

Зотов устало поморщился.

— Вернее, мне нужны его показания. Но и сам князь, как ни крути, является важным государственным чиновником. Вы меня понимаете, Александр Васильевич?

— Понимаю, — улыбнулся я. — Вы хотите, чтобы я спокойно выслушал все обвинения князя Горчакова, дал ему выговориться и склонил к сотрудничеству с вами. Так сказать, принял удар на себя.

— Я могу только просить вас об этом, — кивнул Зотов. — И буду вам очень благодарен.

— Что ж, я не обидчивый мальчишка. Думаю, мы с князем сумеем поладить.

— Рад, что вы относитесь к предстоящему разговору именно так, — с облегчением кивнул Зотов. — Время не терпит. Вы готовы?

— Да, — улыбнулся я.

Никита Михайлович подошел к двери, открыл ее и крикнул в гулкий коридор:

— Приведите князя Горчакова!

Через минуту знакомый служащий ввел в кабинет князя Горчакова. Николай Андреевич выглядел весьма потрепанным. Весь его надменный вид исчез без следа. Мундир князя был измят после нескольких ночей в камере, волосы взъерошены, а испуганный взгляд перебегал с моего лица на лицо Зотова.

Я сразу понял, что Зотов ошибся. Князь Горчаков не собирался обвинять меня. Он хотел просить.

— Присядьте, Николай Андреевич, — вежливо предложил я, уступая князю свое кресло.

Горчаков был старше меня, к тому же, он еле держался на ногах.

— Благодарю вас, — одними губами сказал князь, опускаясь в кресло.

Несколько секунд он сидел неподвижно, молчал и с тоской глядел в окно кабинета, забранное прочной решеткой. Я проследил за его взглядом и некстати подумал, что Никита Михайлович Зотов тоже проводит за этой решеткой большую часть своего времени. Издержки службы, ничего не поделаешь. Но я бы не хотел оказаться на его месте.

Так что приглашение Зотова поступить в Тайную службу я, пожалуй, не приму.

— Вы хотели поговорить с господином Воронцовым, Николай Андреевич, — прервал молчание Зотов. — По вашей просьбе я пригласил Александра Васильевича в управление.

— Да, — кивнул князь Горчаков и посмотрел на меня.

Я молча ждал, что он скажет.

— С моим сыном случилось несчастье, — медленно сказал князь. — Большое несчастье. Я никак не ожидал этого.

Горчаков устало сгорбился в кресле.

— Несчастье случилось не только с ним, — напомнил я. — Пострадали его брат Иван и артефактор Владимир Гораздов. Да и вы тоже.

— Да, — кивнул Горчаков. — Но это не важно.

— В том, что касается вас, вы вправе решать сами. В конце концов, Юрия воспитывали вы. Но игнорировать других пострадавших вы не вправе.

— Я сожалею о том, что произошло, — с усилием сказал князь. — Но мой сын достаточно наказан. Его магический дар подорван, и вряд ли вернется к нему. Хотя, целители уверяют, что психическое здоровье со временем восстановится.

— Я разрешил князю поговорить с целителями, — негромко заметил Зотов.

— Я сожалею, — громче повторил князь. — Но мой сын не нарушал закон о запрещенной магии, вы ведь это знаете. Единственное, что он сделал — украл артефакт и попытался напасть на вас.

— В общем, да, — согласился я. — Так чего вы хотите, Николай Андреевич?

— Я улажу вопрос с Гораздовым. Выплачу ему компенсацию. Не все мои деньги пропали, только те, которые я держал в Уральском банке. У меня достаточно доходов с поместий. В конце концов, артефакт тоже принадлежит мне. Я дал его Гораздову для работы, но остался владельцем. И разумеется, я не стану обвинять собственного сына в краже денег из моего сейфа.

— Не мне вас судить, — кивнул я. — А чего вы хотите от меня?

— Я прошу вас не выдвигать против Юрия обвинение в нападении на вас. Если вы согласитесь, я расскажу все, что знаю об афере с Уральским банком.

Князь с трудом поднял голову.

— Честно предупреждаю, что знаю я очень немного. Но это единственное, что я могу предложить. Кроме денежной компенсации, разумеется.

Князь Горчаков совершенно не вызывал у меня симпатии. Юрий был его сыном, и полностью пошел в отца, в этом я не сомневался. То же болезненное самолюбие, та же надломленность.

Но сейчас Горчаков вел себя достойно. Так, как подобает дворянину. И я решил пойти ему навстречу.

— Хорошо, Николай Андреевич, — согласился я. — Я согласен не выдвигать обвинения. Но у меня есть несколько условий. Вы готовы их обсудить?

— Конечно, — устало кивнул князь.

— Во-первых, Юрий должен будет пройти полный курс лечения, под присмотром хороших целителей. Во-вторых, после этого лечения вы отправите сына подальше от столицы и запретите ему возвращаться. У вас достаточно поместий по всей Империи.

— Это жестоко, — запротестовал князь.

— Это разумно, — жестко сказал я. — Юрий должен многое пересмотреть, а это займет немало времени. Или вы хотите, чтобы он еще что-нибудь натворил? В следующий раз все может сложиться не так удачно.

Князь Горчаков опустил голову.

— У меня нет выбора.

— Есть третье условие, — сказал я. — Вы оставите в покое артефактора Гораздова и вашего сына Ивана.

Я подошел к окну.

— Хочу, чтобы вы поняли меня правильно. Я не собираюсь отталкивать Ивана