Беньямин без слов мягко подтолкнул Зоэ-Моник к королю, который распростер к ней руки и сам подошел ближе, взяв ладони девушки в свои.

– Так долго я ждал этого дня, мгновения, когда смогу познакомиться с тобой. Не бойся меня, дитя, я никогда не желал тебе зла, богини знают о моих истинных намерениях и не позволят сделать дурного. Прости, что мои слуги пугали тебя, но, поверь, если бы я был уверен в том, что тебе не по силам с ними справиться, никогда не подверг бы опасности. Как тебя зовут, о прекрасная дева?

Зоэ-Моник бросила взгляд на отца, закусив губу и не решаясь заговорить, но когда Эгон кивнул, произнесла:

– Зоэ-Моник, Ваше Величество. Вы мой двоюродный дедушка?

– Зови меня, как подобает близкой родне, – Максансом. Некогда я оказал бы вам подобающий прием, но, боюсь, время не на нашей стороне.

Взгляд короля сделался встревоженным, его лицо исказила гримаса скорби и сожаления, будто Максанс извинялся за то, что еще предстоит сделать и пережить новообретенным родственникам.

– Мы понимаем, дядюшка, и потому прибыли помочь тебе с твоим горем. Однако вынужден сказать, что испытываю злость и беспокойство, ведь ты возжелал использовать мою дочь в обход меня. Я понимаю твою боль и мотивы, но все же, кажется, есть и иной способ попросить помощи.

Эгон прищурился, наблюдая за каждым движением короля теней, будто ожидал подвоха.

– Безусловно, ты прав, племянник. Не стану искать оправданий, и мне бы очень хотелось обсудить это с тобой позже, когда опасность минует. Надеюсь, теперь крупицы клана Такка воссоединятся после стольких лет разлуки. Думаю, бо́льшой мир изменился, с тех пор как я последний раз был там, но во мне теплится надежда, что места в нем хватит для всех нас.

Максанс Дю Тревилль вернулся на трон, чинно опустившись на каменное сиденье, вставил сигарету в мундштук и закурил, выпустив струю густого, едко пахнущего белого дыма.

– Ваше Величество, мы с моим отцом Матэушем Де Кольбером тоже готовы оказать поддержку, но нужно обладать бо́льшими сведениями, чтобы суметь помочь. Расскажите, что случилось с вашей дочерью и почему вы уверены, что ее нет в Астрале?

Зоэ-Моник опустилась перед троном на колени, внимательно слушая, Эгон встал подле нее, сложив руки на груди, Беньямин же остался на месте, обведя взглядом всех присутствующих. Максанс облизнул пересохшие губы и принялся рассказывать все с самого начала:

– …в какой-то момент мне осточертел эгоизм Сеголен, я нырнул в ее сознание, но там было пусто. Не ощущалось и крупицы знакомой энергии вокруг, ничего. Тогда я понял, что дочь нашла лазейку, брешь в Астрале, и через собственный разум покинула тело, направившись в большой мир. Ее способности поистине невероятны, но вне тела, подкрепляющего силу, ограничены. Моя малышка может не только путешествовать по чужим телам, но и контролировать сознания, и я боюсь, как бы не натворила непоправимого. Понимаете, после предательства супруга, изменившего ей с другой женщиной, рассудок Сеголен повредился. В первые годы после трагедии она только и делала, что днями и ночами бродила по Астралу в поисках мужа и детей, которых сама же убила, а когда я раскрыл правду, слегла, отгородившись от случившегося в темных пучинах души. Скажите, не происходило ли в Локронане нечто странное за последние месяцы?

Девушка напрягла память, перебирая, словно запутанные клубки нитей, последние события с момента их приезда в город, но в голове кружили страшные слова короля «может не только путешествовать по чужим телам, но и контролировать сознания», означавшие, что Сеголен Дю Тревилль может быть где угодно и в ком угодно. Однако кое-что Моник на ум все-таки пришло.

– Не знаю, подходит ли случившееся под определение странного, жандармерия не говорит ничего конкретного. Локронан разбит убийствами. Сначала наш учитель музыки, поговаривают, любовница тому виной, а теперь погибают и подростки разного пола и возраста. Казалось бы, никакой связи между жертвами нет.

– А тот антрепренер, как его звали… Эмильен Тома, точно! Его разорвали на кусочки, кажется, птицы выклевали его внутренности и глаза. Моник, ты помнишь?

– А… да-а! Еще он, забыла, – ответила девушка на вопрос отца, бросив короткий взгляд на Беньямина, что не укрылось от Эгона, и он пронзительно взглянул на парочку, которая явно знала больше, чем говорила.

– Хм-м, что-нибудь еще? Птицы точно не имеют отношения к Сеголен, хотя я предполагаю, кто мог бы стать тому причиной, но это не наше дело. А вот убийства… знать бы о них подробнее. Вы сможете выяснить детали?

Беньямин Де Кольбер тяжело сглотнул вязкую слюну, но расслабился, отметив, что король даже не посмотрел на него, продолжая прикладывать сигарету ко рту, в задумчивости не обратив внимания, что та почти истлела.

– А еще… я часто видела в Локронане трех старых женщин. Они всюду следовали за мной, вели куда-то. Поначалу я считала их хадитами, но, в отличие от ваших слуг, они не пытались заговорить со мной, а молча смотрели, щелкали беззубыми ртами и водили между кварталов, однажды пришли в нашу мясную лавку купить потроха…

– Это точно она, это Сеголен! – воскликнул, перебивая, Максанс Дю Тревилль, вскакивая с места. Эгон ошеломленно посмотрел на дочь, в его глазах застыла боль за свое дитя. Сколько же пережила Моник, сколько тайн и страхов таила эта молодая и безусловно храбрая девушка.

– Три старушки выбраны ею не случайно. Это прообразы богинь, искаженные больным сознанием Сеголен. Она вкладывает в них свою энергию, малую толику разума, чтобы те казались почти настоящими, кроме разве что запаха, который невозможно скрыть.

Король теней перемещался по залу, размышляя на ходу и поджигая очередную сигарету.

– Старушки чувствовали в тебе схожую с хозяйкой энергетику и потому отреагировали, ведь она твоя двоюродная тетя. Потроха, наполненные травами и магией, источают особенный аромат, напоминающий смесь гнили, лаванды, розы и вербены. Вероятно, она употребляет их в пищу, чтобы укрепить силу и пребывание своей души в чужих телесах. Сеголен может как вытолкнуть чужое естество в живом теле, так и поднять мертвое, набив его тенями. Если смерть произошла недавно и еще сохранилась капля собственного сознания, то отличить будет практически невозможно, но я могу дать вам одну из любимейших вещей Сеголен, чтобы вы смогли призвать ее. Дочь неизменно почувствует свою энергию и обратит на вас внимание.

Древний вампир присел на корточки перед Зоэ-Моник, протягивая нечто, зажатое в дрожащем кулаке. Когда пальцы его медленно разогнулись, девушка увидела на ладони маленькую куколку из прядки огненных волос, как делали когда-то деревенские детишки с помощью колосков и