Исчезновение Эрис подсказало, что я именно такой человек как им нужен. И тот факт, что я выжил без поддержки все эти дни только подтвердил это.

Я в свою очередь пояснил про Литу и все миленькие особенности нашего брака.

— Ритуал нельзя проводить чаще, чем раз в десять лет, — после недолгого молчания произнес Фэст. — Прости.

— Я не собираюсь покидать это тело, — я удивился. К чему мне непонятные прыжки? Вот в старости… Я бы попробовал, пожалуй.

Потом я понял, что они жалеют меня из-за вынужденного воздержания, пока не найдется Лита. Но они должны понимать, что едва браслет сформируется полностью, я найду ее, где бы она не была. Только если она успеет уплыть за море, тогда не найду.

Браслет никак не формировался. На второй день я понял, что Лита поковырялась-таки в браслете и что-то сумела изменить. Или же на ней были иные амулеты, усложняющие поиск. Просто открыть дверь к ней у меня не выходило.

Пришлось приглашать перевертыша. Полупес понимающе скалил зубы, нюхая все в моей до сих пор неубранной квартире, но след взять не сумел.

Еще пара дней ушла на осознание того, что я остался вдовцом при живой жене. По крайней мере, я полагал, что надеяться на это преждевременно.

А потом я просто вернулся на работу. Будто ничего и не было. Теперь я знал, что я не один, и мне становилось куда проще. Я рассказал про мимикрию своим… двойникам? Нет, двойниками они не были. Как и друзьями, наверное. Разве что единомышленниками. Пока именно ими.

Мы провели несколько испытаний с мимикрией, и мне пришлось убедиться, что дар совсем не так чудесен, как мне казалось. Измениться полностью я не мог. Качественное изменение лица и хотя бы оттенка кожи и волос отнимали все магические силы на долгое время. Но Риз считал, что это можно развить, и я не терял надежды.

Единственное, я никак не мог решить, как быть с Морисом. Мне больше не хотелось с ним общаться. Не потому, что он был не моего круга, как вскользь упомянули оба прошлые Фила.

Я боялся за него.

А еще я боялся, что окажусь под его цепким взглядом и не смогу рассказать, что творил я и не я тоже.

Я ломал голову, как не дать ему ввалиться ко мне как к себе домой и несколько раз писал письма, но рвал не отправляя. А потом встретил его на улице и… Морис просто прошел мимо. Не перешел через дорогу, не скрылся в подворотне. Просто прошел мимо, словно мы и не были знакомы.

Облегчение накатило вместе со злостью. Хотелось догнать его и трясти до тех пор, пока в глазах не появится узнавание. Но я сдержался. Мне вовсе не нужен был контрабандист Цвейг. У меня была назначена аудиенция у короля — как одного из гостей на свадьбе со стороны невесты. Эдман скоро выпускался из школы и писал мне, намекая на протекцию. И у меня были планы на мальчишку, далекие от его надежд, как и от того, кем он мог стать, если бы не решил уйти от некромага.

У меня были Фэст и Риз, мои правая и левая рука. И я был главой набирающего мощь Тайного дома.

Здесь я был главным везунчиком. Я, а не свободный от всего и всех Морис. Почти нищий, вечно находящийся на грани, несчастный влюбленный и любитель выпить. Морис был никем, а вот мне судьба по-настоящему широко улыбнулась.

Однажды я сумею себя в этом убедить.