Однако наездница тут же преданно целовала его лоб, волосы, полуприкрытые веки, напоминая о непреложных древних законах про ведьминскую неприкосновенность. Даже повергнув его на спину и царственно изгибаясь, она об этом помнила, хотя самому Илье казалось, что на кровати стираются даже те немногие грани, что признает нечисть.

Ближе к ночи Илья поднялся с постели и подошел к окну, за которым виднелся притихший черный лес. Накки спала, слегка утомленная и счастливая, и ее дыхание напоминало урчание кошки. Но его стала подтачивать тревога, будто он знал, что предзнаменования еще не исчерпаны, и словно в подтверждение тому, вдруг зазвонил мобильный в кармане брошенных в кресло штанов.

Чуть помедлив, Илья взял трубку и вполголоса спросил:

— Да, Лара? Привет, конечно могу, раз ответил. Нет, не со мной. Что у вас случилось? Ладно, я сам сейчас приеду, вы потерпите немного!

[1] Колдун (фин.)

Глава 2. Черный ангел

«И вот что тут скажешь? Мол, это не то, что ты думаешь? Сейчас я все объясню? Да я сам пуще всех смеялся, когда слышал это в кино, а вот поди же ты — действительно на ум лезет какая-то чушь! Потому что охота просто потянуть время, пока все как-нибудь само не рассосется. С другой стороны, разве я должен ему что-то объяснять? Никто же и не видел никакого криминала».

С такими мыслями Олег Цыплаков вышел на крыльцо ресторана под руку со спутницей, которую знал всего пару недель, но уже невыносимо хотел ею обладать. Наконец она намекнула — или это все-таки показалось ему в страстной горячке? — и даже сама рассказала ему про свое любимое место за городом, но тут этот парень умудрился спутать все карты. Ведь объясняться с Ларисой Олег пока не собирался: тут нужно терпение и хладнокровие — вот этому бы поучиться у Лахтина, — а в нем сейчас просто не было места для этого, все заполнила она. И это ненормальное, но такое сладкое желание…

В сорок два года Олег и вообразить не мог, что такое с ним произойдет. Нет, он допускал, что ему может понравиться какая-нибудь женщина помоложе, — все-таки Лариса уже знакома и исследована до каждой черточки, а возраст никого не красит, — но не ожидал, что это обернется скоротечной и разрушительной страстью. Он считал подобное привилегией молодости, которая давно осталась позади. Правда, такого с ним и тогда не случалось, и он искренне думал, что доволен жизнью.

Да, он был доволен до недавнего времени — любимое дело, хорошая зарплата, толковые подчиненные и ученики, среди которых выделялся Илья, молодой, но очень перспективный столяр-краснодеревщик. Олег всегда считал, что смысл жизни у мужчины — это работа, но и семья всегда его устраивала. По крайней мере, ему так казалось прежде…

Как он ни противился, память бросила его в тот день, когда Лара вернулась из парка одна. Точнее, и от нее по сути осталась только пустая оболочка с поседевшими волосами, сбивающимся дыханием и черными кругами под глазами. Ей всегда нравились эти парки, с толкотней, сладостями, сувенирными лотками и самодеятельностью, в то время как Олег не мог вытерпеть в них больше получаса. Зато детей Лара исправно к этому приучала, считая, что активный досуг полезен для развития.

Правда, старшая Милана уже отбилась от рук, предпочитая прогулки с друзьями или интернет, и весь нерастраченный пыл жена направляла на пятилетнего Никиту. Всюду его водила: и в какие-то зеркальные лабиринты, и в пещеры ужасов, и в музеи, и в кукольные театры, и в цирке ни одной программы не могла пропустить. Что же, в одном Ларисе нельзя было отказать: она уяснила, что рождение второго ребенка было исключительно ее прихотью, и не требовала от мужа каких-либо вложений помимо финансовых. Милану жена еще пыталась приобщить к уходу за младшим братом, но быстро сдалась и целиком погрузилась в свое позднее материнство.

С четырнадцатилетней Милой отец тоже не был особенно близок, но что-то похожее на дружбу и привязанность у них все-таки завязалось. Она с детства любила пристроиться рядом, когда Олег вырезал деревянные фигурки «для души», и смотреть, как он орудует ножом и стамеской, в то время как Лара постоянно пилила его за такой досуг. Видимо, почуяв холодок, жена пошла по старому как мир пути — родила второго ребенка, без оглядок на возраст, здоровье и мнение остальных членов семьи. Полагала, что они никуда не денутся, полюбят малыша и оценят ее усилия, но все еще больше разладилось.

Да и был ли у них когда-то мир и лад? Олег толком и не помнил, как они стали парой, — учились в одном классе, на втором курсе расписались, долго вставали на ноги, потом задумались о ребенке. Не от большого желания, просто было так положено, и потому родилась Милана. Почти никаких воспоминаний об их молодости у Олега не сохранилось — все события проплывали мимо, как фоновая музыка в кафе или супермаркете. Незаметно женился, незаметно стал отцом, и казалось, что так же незаметно добредет до пенсии и внуков. А конечный пункт у всех одинаков…

И вдруг его штормом прибило к какой-то совсем незнакомой гавани. Ввязался бы он в такое, если бы не пропажа сына? Кто теперь знает… В одном Олег не сомневался: Ларе не стоило окончательно забывать, что он еще и муж, нормальный здоровый мужчина, а не только система обеспечения, топливо ее «семейного очага», ценное лишь до тех пор, пока вконец не выгорит. Она же с того вечера превратилась в больную старуху, и ладно бы делала что-то толковое, занималась поисками сына, а не лежала лицом в стену и не ждала от всех утешения и заботы.

В ту пору, надо сказать, им здорово помог именно Илья. Никиту, конечно, искала полиция и волонтеры, но не обнаружили ни одной улики — ни свидетелей, ни вещей мальчика, ни следов на земле. Семье обещали, что поиски продолжатся, но Олег, грешно сказать, порой легче принял бы известие о гибели сына, чем такое вот подвешенное, тупиковое состояние, похожее на анабиоз.

А Илья не мог пройти мимо, когда речь шла о детях, — и сам был трепетным отцом, и чужие всегда к нему тянулись. Несколько раз приходил к