– Что это было? – прорычал экзорцист, вытирая капли крови с губы.

– Это я должна спросить у тебя, – прошипела я, указывая рукой на дверь камеры. – Кто это был, Фалько?

– Темпест.

– Твоя невеста?

– Да.

Одно слово. Такое простое, но боли от него было не меньше, чем от удара кулаком в живот. Я пыталась дышать, усмирить голос, звучащий в голове, и мысли. Я подошла к Фалько и провела указательным пальцем по его груди.

– Все эти недели ты ни разу не упоминал ее. Может, ты и властный, эгоистичный, высокомерный, невежественный, Фалько Чепеш, но, по крайней мере, я считала тебя честным человеком. Как ты мог не упомянуть о своей невесте, которая собирается сжечь меня, как ведьму на костре? – мой голос эхом отражался от стен и угасал вместе с тем, что оставалось недосказанным.

Фалько посмотрел на меня сверху вниз. Я подняла голову. Напряжение в воздухе нарастало, и становилось трудно дышать. Его одежда тихо зашуршала, он наклонился и накрыл своей рукой мою. В тот момент я была уверена, что могу сломать его руку одним движением.

Но я этого не сделала.

В его глазах плескались эмоции: гнев, тоска, страх и что-то еще. На мгновение мне показалось, что он собирается выразить это «что-то» словами, но взгляд его потемнел, хватка на руке усилилась, а голос стал отстраненным, будто он говорил с незнакомцем на улице:

– В этом не было необходимости, Лиф. Я существовал и до твоего появления здесь, и Темпест – не твое дело.

– Не мое дело? – прошипела я.

– Именно, – вторил моему тону Фалько. – Это моя жизнь, Лиф. Я никогда не жил ради тебя. Я даже не хвалил тебя. Напротив, делал все, чтобы ты ненавидела меня. Лиф, я не твой друг и не любовник. Я тебе ничем не обязан и не делал ничего, чтобы вызвать в тебе чувства. То, что произошло между нами, было, отрицать или стыдиться этого я не собираюсь. Я буду продолжать нести ответственность за тебя, но ты ничего не знаешь о моей жизни. Прошу тебя, не лезь.

Не лезь.

Кажется, все возвращается на круги своя. Вновь я увидела перед собой не Фалько, а экзорциста, который чуть не лишил меня рассудка в этой комнате много недель назад. Это стало практически ведром с ледяной водой, и холод пронзил меня до самых костей. Что бы ни произошло, что бы ни случилось, я – демон, а он – экзорцист. Он без колебания убьет меня, если я стану опасной.

– Я поняла, – медленно произнесла я, делая несколько шагов назад, вытаскивая ладонь из его хватки. Плечи Фалько напряглись, и он отвернулся. Темные волосы падали на его лицо, делая его красивой ледяной статуей.

– Мне жаль, что все вышло вот так. Я надеялся, что у нас будет чуть больше времени, чтобы…

Он не закончил фразу, будто сам не знал, на что именно нам обоим нужно было больше времени.

Я скрестила руки у груди и тяжело вздохнула от боли и гнева.

– Тебе все же стоило мне рассказать.

Фалько сжал губы. В его взгляде и позе отражалось желание дотронуться до меня, но он лишь сделал шаг назад.

– Возможно, – согласился он, подняв взгляд к моим глазам. – Но сейчас Темпест – наименьшая из наших проблем. Появление здесь Интенданта было неизбежно. Вот было бы только время, чтобы лучше тебя подготовить.

Я не спеша пыталась вернуть себе самообладание.

– И чего же хочет от меня Интендант?

В глазах Фалько мелькнула тень, прежде чем он ответил нудным голосом:

– Вероятно, он пришел за подробным отчетом по поводу последних событий вокруг Уны и демонических синдикатов. И он будет искать причины убить тебя.

Я тяжело сглотнула.

– Но директор Гейл… – начала я и остановилась, когда Фалько покачал головой.

– Директор Гейл имеет лишь условные полномочия. Глава Ордена трижды проверит каждое наше слово, и, если он придет к выводу, что ты опасна, он прикажет тебя казнить. Именно это мы и должны предотвратить.

– И что же мы должны ему рассказать? – тихо спросила я.

– Это зависит… – ответил серьезно Фалько.

– От чего?

– От того, что произошло в тот день. С тобой и Зэро, пока вы находились в гостиничном номере. У нас не было возможности все обсудить, я хотел дать тебе время оплакать брата.

Упоминание Эм-Джея ввело меня в ступор. Вновь перед моими глазами то, как Уна мучает моего младшего брата, как она терзает его юное, еще практически детское тело Q-геном, пока он не превратился в странного человека, состоящего лишь из мышц, боли и агрессии. Мой милый, нежный брат, который просто любил играть в D&D и стеснялся заговорить с девчонками, превратился в ужасающее оружие.

Мне стало дурно.

Вот я вижу Лора, который погрузился в измученное тело моего брата, стирая напрочь его личность, пока глаза не почернели, и я не задалась вопросом, что же осталось от него. От моего Эм-Джея. От моего младшего братишки, которого я была обязана защищать.

Я думала, умер ли он, думала, на что бы я пошла, чтобы спасти его и моего отчима Боба.

Я так хочу все исправить.

От одной мысли о том, что случилось с отчимом, мне становилось плохо. Я хотела обнять его, хотела, чтобы он обнял меня, а затем упасть на колени, попросить прощения, заверить его, что я сделаю все возможное, чтобы вернуть Эм-Джея… но сделать я это не могу.

Я не могу покинуть Блэк-Рок, не могу сказать, что с Эм-Джеем, и, что хуже всего, я ничего не могу сделать, чтобы все исправить.

Беспомощность, страх и злость, чувство потери от того, что Лор просто исчез в теле моего брата, оставив меня одну в этой глубокой, темной дыре. Теперь я понятия не имею, как мне отсюда выбраться.

Фалько продолжал говорить, выводя меня из ступора:

– Я насколько мог оттягивал ответ на вопрос директора Гейла, но теперь у нас нет времени. Ты должна все рассказать мне, Лиф.

– Что рассказать? – спросила я, моргая несколько раз, отгоняя от себя мрачные мысли, чтобы вновь не утонуть в той темной дыре, где остались только страх и безнадежность.

– Ты понимаешь, о чем я. То, что случилось тогда, – нечто из разряда фантастики. Это невозможно. Ты должна быть мертва, Лиф. Как Лор смог выбраться из тебя, при этом не убив?

Я поджала губы в этот момент, жалея, что не слышу голоса Лора в своей голове, подсказывающего, что я должна говорить и делать дальше. Это был наш секрет, о котором знал