Хотя эта девушка и с ним самим, как было сказано ранее, тоже не очень-то сочеталась. Он, собственно, еще при первой их встрече сразу подумал, что не по Сеньке шапка, но, как известно, хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах. Вот так и тут вышло.

Как-то в начале июля Францев Ровнина отправил в главк, чтобы отчет отвезти, вот там-то и случилась нежданная-негаданная встреча. Олег прошитые и пронумерованные документы куда положено сдал, а после решил в теньке перекурить, попутно грезя о кружке ледяного квасу. Тут, в Москве, в разливном виде почему-то продавался только теплый, а это совсем не дело. Был еще баночный, из холодильника, но вот только квасом сию субстанцию называть не следовало, хотя бы из уважения к старинному национальному напитку.

За этими мыслями он как-то пропустил тот момент, когда его окликнул приятный девичий голос.

— Лейтенант Ровнин! — постучал по плечу его чей-то пальчик. — Эй, с тобой все нормально?

— Ну да, — развернулся он к той, что к нему обратилась. — О! Неожиданно! Привет!

Это была девушка, с которой он свел знакомство еще весной, когда расследовал дело о серьгах Кандауровой. Она такой в его памяти и осталась — стройная, высокая, в приталенном форменном кителе, с тонкими чертами лица и некоторой надменностью в поведении. Да что там некоторой? Изрядной, скажем прямо.

И звали ее вроде бы Маша.

— Привет! — одарила его улыбкой коллега. — Я зову-зову, ты молчишь.

— Ушел в себя, — потушив окурок о край урны, ответил Олег. — А оттуда обратно дорога длинная. Ты как здесь? По делам или перевелась?

— Бумаги привозила, — качнула папкой, которая находилась у нее в руке, девушка. — Лето, отпуска, людей не хватает, вот меня и снарядили. Хамство, конечно, но с начальством спорить не будешь.

— Полностью согласен, — кивнул Ровнин. — Ну, рад был повидаться! Пока!

— А ты почему мне не перезвонил? — и не подумала прощаться с ним Маша. — Я же дала тебе свой номер?

Олега, который уже собрался направиться к метро, этот вопрос, что скрывать, немного обескуражил. Вернее, даже не вопрос, а то, какой на него ответ стоит дать. Честный? Наверное, обидится. Соврать? Еще совсем недавно Ровнин так бы и поступил, но за последние два месяца его взгляды на любые обещания, угрозы, а также заведомую ложь порядком изменились. Юноша усиленно приучал себя в любых ситуациях без крайней нужды не прибегать ни к тому, ни к другому, ни к третьему. Получалось, увы, не всегда, но он знал — усердие и труд все перетрут.

— А ты ждала? — изобразил удивление юноша. — Тогда извини. Просто вроде речь шла о том, что для продолжения нашего общения мне следует карьерно подрасти, а с этим пока никак.

— Ничего, — благосклонно кивнула Маша, — и такой сойдешь. В конце концов, за каждым успешным мужчиной стоит женщина. А я особа упорная, если чего задумала — добьюсь.

— Как сказал Марк Твен, — решил блеснуть эрудицией Олег. Просто буквально пару дней назад эту же фразу в какой-то связи Савва вплел в разговор, а после по своей привычке назвал и ее автора. — Хороший писатель.

— Да? — удивилась девушка. — Не знала. Эти слова часто моя мама повторяет, вот я и запомнила. Олег, у тебя девушка есть?

— Снова неожиданно, — повторно опешил юноша, никогда до того не сталкивавшийся с подобной прямотой, простотой и, что интересно, деловитостью. Просто именно с такой интонацией был задан столь нестандартный вопрос. — Уже нет.

— Расстались? — уточнила Маша. — По чьей инициативе?

— По обоюдной, — ответил молодой человек и опять же ни словом не соврал. Васек в их последнем разговоре упомянул о том, что в начале июня Алена, теперь, выходит, уже его бывшая, внезапно заявилась в отдел и просила передать, что она нашла себе вместо Ровнина нормального парня, который не пропадает ни с того ни с сего невесть куда. Бывшие коллеги Олега внимательно и даже с сочувствием ее выслушали, а после пожелали большого счастья в личной жизни.

Исходя из услышанного, Ровнин с полным правом считал себя теперь свободным человеком, и этот статус, кстати, ему очень нравился. Ну а если совсем честно, то Аленку он и поначалу не сильно вспоминал, а после вовсе забыл, точно ее не было.

Свинство? Наверное. Но так случается.

— Вроде не врешь, — заметила Маша, которая очень внимательно все это время следила за его лицом. — Да ты не удивляйся, просто не люблю, когда из меня дуру делают. Ну и кое-какой негативный личный опыт тоже есть.

— У кого его нет? — дипломатично заметил Олег.

— Тут рядом кафе, — мотнула влево подбородком девушка. — Я бы не отказалась от чашки кофе и эклера.

— Я бы тоже, — улыбнулся Ровнин. — Но мне еще в отдел надо вернуться.

— Времени почти шесть, — глянула на миниатюрные часики, которые красовались на тонком запястье, Маша. — Какой отдел?

— Это вам, кадровикам и делопроизводителям, хорошо, — без малейшего почтения в голосе заметил Олег, — а оперов ноги кормят. У нас рабочий день ненормированный.

— Опера тоже по КЗОТу живут, — резонно возразила ему Маша. — Закон для всех един. И потом — просто невежливо отказывать девушке, которая сама тебя куда-то пригласила. Или ты думаешь, что я так часто поступаю?

Ровнину очень хотелось сказать, что он вообще о ней и не думал, но воспитанный юноша в нем победил потихоньку матереющего опера, которого усовестить не так и просто.

Вот так и появилась у Олега какая-никакая личная жизнь. Время от времени она его радовала, потому что без постоянной девушки жить нормальному молодому человеку и грустно, и скучно, а иногда печалила, потому как лейтенант Остапенко была девушкой во всех отношениях непростой.

Во-первых, характер у нее оказался далеко не сахарный. Нет, записной стервой Маша не являлась, и сцены ревности, как та же Аленка, на ровном месте никогда не устраивала. Но иногда ее чрезмерная целеустремленность, а также уверенность в единственной верности