— Совсем ничего нельзя сделать? — Санька кашлянул, чтобы поправить внезапно севший голос.

Миша покачал головой:

— Никто не поможет, я видел, как это будет. Никто даже не поймёт, что она умерла. Никто! Даже её бабушки.

— Ты поэтому собрал нас подальше от двора, чтобы она не услышала, о чём мы тут говорим? — спросил Игорь.

Миша кивнул:

— Да, и ещё посоветоваться. Что можно подарить человеку, который умирает?

Повисла тишина, окантовкой которой служили тяжёлые мысли и шуршание листьев на корявых ветвях старого вяза.

— Ну, а если бы ты умирал? — осторожно спросил Санёк, — чего бы ты хотел?

Миша задумался и выдохнул:

— Наверное, не оставаться одному, пока всё не случится.

5

… В это лето некоторое время изумлённая детвора и вездесущие старушки, вечные сторожевые у подъездов на лавочках, могли наблюдать странную картину: прогуливающуюся толстую девочку, местную дурёху, с трудом передвигающую непослушные ноги в сопровождении трёх мальчишек, каждый из которых был на голову ниже её. Что за странная дружба могла объединять этот нелепый квартет? О чём они беседовали так увлечённо и над чем смеялись?

Многие из тех, кто стал свидетелем этой непонятной нелогичной дружбы, ловили себя на странных и неуютных ощущениях. Будто им вдруг напомнили о чём-то давно забытом, полустёртом из памяти — растворившемся поутру волшебном сне. Когда помнишь смутно, было же что-то прекрасное и настолько большое, что нет ему места в этом колючем мире, пытаешься цепляться за ускользающие образы, но тщетно, они тают, оставляя после себя лишь ощущения теплоты и светлой грусти. Светлой, потому что в глубине души каждый чувствовал: всё утерянное когда-нибудь вернётся.

Вскоре Маша слегла. Мальчишки продолжали проведывать её дома, очень часто, иногда по нескольку раз в день. Баба Валя и баба Шура ничего не понимали, но не препятствовали, чувствуя, что происходит что-то важное, быть может, главное в жизни несчастной девочки. Пока в один из дней она вдруг не смогла встать и лежала в постели, водя бессмысленным взглядом вокруг и не узнавая никого.

Миша мысленно позвал её, но она не отозвалась.

И тогда Миша сказал друзьям, пряча предательски заблестевшие глаза:

— Всё кончено, это уже не она.