— О, так он жив. Ну, что же, арестовывать в таком случае я вас не буду, — сообщил Державин бабке.

— Живой! Живехонький, горемычный! — а Вера явно обрадовалась тому, что не прибила Гаранина. — Ты уж прости дуру старую. Хочешь, я тебе пирожков испеку?

— Не-не надо, — замотал головой Роман, приподнявшийся на локтях.

— Ну, как хочешь. А если надумаешь, заходи, я тебя всегда накормлю, — сказала Вера и, поднявшись, заковыляла к выходу, опираясь на костыль. Слова старосты про возможный арест она просто проигнорировала.

— Что здесь происходит⁈ — заорал Гаранин на Державина, принимая сидячее положение.

— Обычное, ничем не примечательное утро в деревне «Два Дубка», — с удовольствием ответил староста. — Пойдёмте, Роман Георгиевич, поговорить надо бы, — и он указал рукой на стол, за которым сидел до того, как в таверну ворвался пришибленный Верой Гаранин.

— Где Ванда? — прямо спросил Роман, садясь напротив старосты деревни. — Я так и не понял, что произошло и за что вы её арестовали.

— Вот, думаю, это будет лучше любых слов, — серьёзно произнёс Державин и передал нахмурившемуся офицеру СБ папку с делом, заведённым на Вишневецкую. — Сами понимаете, у нас здесь все подобные вопросы решаются быстро: я и прокурор, и судья, и обычный пострадавший в этом деле, — скупо улыбнулся Александр Николаевич, глядя на то, как Гаранин углубляется в чтение официального протокола на задержанную сотрудницу СБ. И если бы не последнее обстоятельство, он бы даже пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то попытаться разрулить эту ситуацию. Так было бы всем в деревне проще.

— Это что, шутка? — изогнул бровь Гаранин, отстраняя от себя папку с делом.

— Какие могут быть шутки? — без тени улыбки ответил Державин. — Если вас интересует, откуда взялась такая сумма штрафа, то это вполне объяснимо, и все документы, чеки и всё, что касается материальной стороны вопроса, приложены к документам.

— Принудительные работы сроком на триста шестьдесят дней за какой-то хренов трактор? — вспылил Гаранин, не сдерживаясь в выражениях, потирая переносицу обеими ладонями. Все документы были собраны и составлены верно, придраться ни к чему он так и не смог. Но всё это не укладывалось у него в голове.

— Это мера наказания за подобного рода нарушения приезжим, утвержденная главным судьей и прокурором страны. Роман Георгиевич, давайте на чистоту, почему сюда приехали именно вы? — прямо посмотрел на Гаранина Державин.

— Может, потому что она сотрудник СБ и моя коллега? — поморщился Рома, перебирая в голове все возможные варианты.

— А может, потому что она ваша любовница? Не смотрите так на меня, об этом все уже давно говорят, ещё с того момента, когда вы с Дмитрием Александровичем прибыли сюда в первый раз, — хмыкнул староста, доставая ещё один листок из своей пухлой папки.

— Вас это вообще не должно касаться, — процедил Гаранин, не любивший, когда в его личную жизнь вмешивается кто-либо, особенно посторонний для него человек.

— Мы далеки от столицы, и нравы здесь куда проще. Не так давно был проведён древний ритуал, а его незавершенность немного пугает местное население. Роман Георгиевич, оставьте всё как есть. Пускай Ванда здесь остаётся, так для всех будет лучше, — сочувственно посмотрел староста на нахмурившегося Романа.

— Я не совсем вас понимаю, — холодно проговорил Гаранин, выпрямляясь на стуле и не сводя пристального взгляда светлых глаз с Державина.

— Вот, ознакомьтесь. Возможно, сейчас вы поймёте стремление местных жителей оставить госпожу Вишневецкую здесь, не смотря на всю свою нелюбовь к ней, — Александр Николаевич протянул бумагу, которую всё ещё держал в руке. Рома выхватил документ и бегло пробежал глазами по написанному.

— Замужем? — он перевёл ошарашенный взгляд на старосту. — Кристиан Васильевич Оболенский, это ещё кто такой? — прочитал Рома имя мужа Ванды в свидетельстве о заключении брака.

— Наш казначей. Хороший мальчик. Уже долго держится, — с готовностью пояснил Александр Николаевич.

— Она сказала, что прыгала с ним через метлу, какой брак? — тряхнул головой Рома, невидящим взглядом глядя на имена, мерцающие под светом расставленных на столах светильников. — Да здесь их подписей даже нет. Александр Николаевич, если вы хотели зачем-то вывести меня из себя, то у вас это практически получилось.

— Роман Георгиевич, — вздохнул Державин, забирая из рукРомана свидетельство о браке, предназначенное для Ванды. Она его до сих пор не забрала. — В свидетельстве они распишутся, когда его получат. Скорее всего, она даже не знала, что праздник, на котором присутствовала, был посвящён одному богу-покровителю нашей деревни. Пляски, костёр, метла — это древний ритуал заключения брачного союза, имеющий все юридические и законные права. Это магический брак, и, как видите, он всё ещё не подтвержден. Никогда не понимал эти нюансы в заключении магических браков: какая разница, спят муж и жена вместе или нет? Может, у одного из супругов просто какие-нибудь проблемы…

— Стоп, — поднял руку Роман. — Где ваш казначей?

— Уехал в город, должен к обеду вернуться. Вы всё же решили заплатить штраф? — поморщился староста, закрывая папку.

— Хочу восстановить вселенскую справедливость в круговороте казначеев в отдельно взятой деревне, — прошептал Гаранин. — Он сам-то был в курсе ваших махинаций по разбавлению генофонда местного населения сильными магами?

— Какие махинации, о чём вы говорите? Все здесь знают об этой традиции. Никто не был виноват в том, что молодой Кристиан прибыл по назначению в деревню накануне нашего праздника. Ну а Вишневецкой просто никто не сообщил. Я же говорил, её здесь слегка недолюбливают, — развёл руками Державин.

— Где она? Я, как заместитель начальника Службы Безопасности, имею право с ней поговорить, — схватив папку с делом в руки, Роман поднялся на ноги, глядя в упор на местного старосту.

— Да здесь, в погребе. Всё же