От восхищения красотой и умом девушки я невольно зааплодировал.

III

– Вы замечательно подготовились. Я не ошиблась в вас, Александр Стефанович. Но хватит теоретического мудрствования. Буддизм – это не наука, а, прежде всего, духовная практика. Нам уже пора начинать церемонию «дугжууба» – символического уничтожения скверны в огне. Больше не отвлекайтесь. Время ритуала.

Голос Алисы был преисполнен решимости, которая передалась и мне. Не мешкая более, мы приступили к практике. Прежде всего, согласно обычаю, мы сбросили с себя одежду и по очереди обтерлись кусочками теста, представляя, что собираем в это тесто все плохое, что случилось в уходящем году: болезни, порчу, неудачи.

Движения Алисы были деловиты, словно она мылась в женской бане, а не находилась в гостях у холостого мужчины. Ее асексуальность передалась мне. Я настолько вошел во вкус процедуры очищения, что невольно предложил Алисе потереть мне спинку. Она недоуменно посмотрела на меня. Этот взгляд словно пробудил меня.

Какая же у нее красивая фигура! Крутые бедра, тонкая талия, по-девичьи высокая, упругая грудь, а какая линия шеи! А глаза… глаза! Это же бездонные омуты, а не глаза!

– Александр Стефанович, я вижу, вы увлеклись своими мыслями. Пожалуйста, сосредоточьтесь на обряде, – прошептала Алиса, и голос ее дрогнул.

Мне стало стыдно. Интеллигентный человек не может, словно дикарь, пожирать женщину взглядом. Она так доверяет мне. Дугжууба, – прежде всего, духовная практика. Как это прекрасно – усмирять плоть, чувствовуя себя настоящим монахом и гуманистом в подлинном значении этого слова. Я очень хотел вновь видеть в Алисе только товарища по духу, но не мог. В голове навязчиво, помимо моей воли крутились мысли, от которых меня бросало в жар.

Днем, руководствуясь рисунками, переданными мне заранее Алисой, я изготовил «сор» – высокую увенчанную черепом быка пирамиду из реек, бумаги. Пирамида стояла в камине.

Алиса сложила использованные нами кусочки теста в глазницы черепа и произнесла надлежащие мантры. Я присоединился к песнопению, и, использовав только одну спичку, торжественно разжег в очаге огонь.

Огонь обязательно должен гореть до утра! Только так ритуал может завершиться.

К счастью, тяга в камине хорошая, на прошлой неделе наш дымоход чистил специально приглашенный лицензированный трубочист. В таком важном вопросе, как отопление, нужно доверять профессионалам!

Мы сели около горящего камина на ковер лицом друг к другу и взялись за руки. Алиса вновь принялась читать мантры, совершая плавные, медленные эволюции нашими руками. Я закрыл глаза. Мне виделось, что мы плывем в бурном море на плоту. Наш плот крепок и надежен. Постепенно море успокоилось и стало добрым и ласковым. Его мощное дыхание наполнило меня удивительной энергией. Чувство радости буквально переполняло меня.

Алиса громко хлопнула в ладоши. От резкого звука я очнулся и с удивлением отметил, что, наверное, уснул. Первой моей реакцией было извиниться, но Алиса не дала мне этого сделать, запечатав мои уста поцелуем.

Ее губы пахли медом и травами. Ее руки стали властными, как руки опытного скульптора. Они превратили мое тело в кусок податливой глины. Я потерял свою личность, лишь тек и застывал в причудливых формах. Я был близок к вершине блаженства. Остался один шаг, но едва сознание покинуло меня, как вновь раздался громкий хлопок.

Алиса легко вскочила на ноги сама и помогла встать мне. Не зажигая свечи, едва накинув на себя халаты, мы поставили на праздничный стол плошки с рисом, молоком, сметаной и творогом. Я откупорил бутылку итальянского яичного ликера.

– Нет, Саша, лучше налейте водки. Напиток должен быть белым и обжигающим – это энергия «ян». А пища – белой и холодной – это «инь».

Я выполнил ее просьбу.

Алиса подняла керамическую стопку и, прочитав мантру, брызнула водкой в сторону огня. Мы выпили. Мои внутренности обожгло огнем.

Я взял щепотку риса и в свою очередь по бумажке прочитал мантру. Бросил несколько крупинок в чашу с водой. Мы поели, но немного, так, чтобы наши тела не отяжелели от пищи.

После, вновь обнажившись, мы начали обряд «линга», призванный охранить нас от нежити в наступившем году. Алиса взяла тесто, неиспользованное в дугжуубе и вылепила из него «торма». Эта фигурка олицетворяет зло и врагов веры. Мы на два голоса прочитали нужные мантры. Взяв с подставки ритуальный монгольский меч, я разрубил торма на двенадцать частей. Алиса каждый мой удар сопроводила звоном небольшого бронзового колокола и громким восклицанием. Закончив расчленение торма, я встал на колени и с поклоном отдал меч Алисе. Она приняла его и протанцевала несколько па, сильно ударяя босыми ступнями в пол и совершая при этом сложные маневры клинком. Окончив танец, отложила меч и принесла в жертву огню разрубленную торма.

Мы вновь сели на персидский ковер лицом друг к другу. Алиса принялась напевать тягучую степную песню. Я завороженно слушал.

Мне казалось, что вокруг меня безбрежная, бесконечная равнина, где понятие край не существует. И если ехать на лошади в одном направлении, то можно потратить на это путешествие всю жизнь, но так и не увидеть впереди ничего, кроме бесконечной степи. Показалось, исчезло само понятие времени, ибо кому придет в голову измерять вечность?

Тело мое стало невесомым, руки сами потянулись к ней. Губы нашли ее губы, которые пьянили сильнее вина и по-прежнему пахли медом. Мы перебрались в спальню. Алиса была зрелой женщиной, которая знает, чего она хочет, и умеет достичь этого.

Когда-то давно, летом, я видел, как дети из прибрежной деревушки на Сахалине наслаждаются морем. Мне было удивительно наблюдать за ними. То пускались они наперегонки, состязаясь в силе гребка и азарте. То мирно отдыхали, привольно раскинувшись на волнах. А то вдруг скрывались из виду, ныряя в сумрак моря, и глубина погружения зависела только от объема воздуха в их легких.

Как опытные пловцы – морем, так и мы наслаждались друг другом. Пространство утратило свою материальность, время – длительность, остались только чувства. И были эти чувства прекрасны. Подобно морской волне чувство радости синхронно зародилось в наших телах и душах и достигло своей вершины. А на подходе уже была новая волна…

В какое-то мгновение вечности, которой обернулась Новогодняя ночь, Алиса оторвалась от моих губ и перевернула меня на спину. Оказавшись наверху, она словно амазонка оседлала меня. Я рванулся, пытаясь сбросить наездницу, но нестерпимое острое наслаждение заставило мое тело подчиниться. В этот момент произошло одно из самых загадочных событий в моей жизни.

Огненная кобра выползла из моего крестца и устремилась вверх по спине. Каждым позвонком чувствовал я ее продвижение.