Прядильщик вплетает в каждую из них узор бытия, соединяя с собой нитью-пуповиной. Он сматывает нить прежней жизни для того, чтобы начать прясть новую.

Великий Ткач выступает посредником между различными мирами как вдоль, так и поперёк, а также человеческой и божественной реальностями. Многочисленные дети его – Ара́ньи и Арани́ты, помогают отцу в его нелёгком деле – именно они следят за состоянием незримых нитей Тенеты и поддерживают Священное равновесие. Однако любое грубое вмешательство в канву мироздания сулит разрыв нитей и наступление всеобщего Хаоса, поэтому Аран, умудренный опытом, не спешит вносить в неё свои коррективы.

Помните – душа спящего в образе паука нередко покидает тело хозяина через рот, а затем возвращается. Потому убийство паука чревато убийством человека».

– Вот оно как… – произнёс Ник. – Но ведь это всего лишь легенды, так?

– Кто знает… Возможно, что Великий Аран просто покинул нас – оттого этот мир летит в пропасть…

– Тогда, стало быть – пора бы ему возвращаться.

Друзья пошли дальше – минуя статую А́вема – человекоподобного божества правды и справедливости, с длинным золотым клювом вместо лица и огромными чёрными крыльями за спиной. Незаметно для себя, увлёкшийся Мартин, не упускал ни одной таблички:

«Авем поглощает некоторых детей Арана за их непокорность, а так же за несоблюдение законов Священного равновесия. Также, является возможным источником Хаоса».

«Информация взята из древних писаний Воздушной Пустоши»

– Смотри, Ник! – воскликнул Мартин.

– Да вижу я… Пошли. Потом посмотрим.

Напряжение росло с каждой минутой. Величественные изваяния оставались позади. Друзьям пришлось сделать целый круг, прежде чем один из них произнёс:

– Вот она…

– Где?

– Справа, – Мартин указал на полую шарообразную фигуру размером с человеческий рост. Каркас её представлял собой прочные шестиугольные и пятиугольные грани, скрепленные из веток, и напоминал пчелиное гнездо с небольшим отверстием для входа. Внутри конструкции росло миниатюрное дерево с пышной кроной, а вокруг него располагались небольшие каменные скульптуры. Если присмотреться, можно было узнать в них образы древних богов.

– Совсем не напоминает статую… – произнёс Ник.

– Табличка говорит об обратном.

Друзья огляделись – вокруг них не было ни души.

– Ну, что делать будем?

– Очевидно, ждать.

Было странным, стоять вот так посреди сада, да ещё и с цветами в руках, поэтому спустя несколько минут, Мартин произнёс:

– Может, мы должны что-то сделать? Дать им какой-то опознавательный сигнал?

– Предлагаешь попрыгать и помахать руками?

– Я серьёзно, – парень почесал затылок. – Записка… Что было написано в твоей?

– Тоже, что и у тебя полагаю, – Ник достал из кармана скомканный клочок бумаги, и, развернув его, протянул другу.

– «Статуя мира», – прочёл Мартин на одной из сторон, но обратная оказалась пуста. – Странно…

– Что странного?

– Подожди здесь, – погружённый в свои мысли, Мартин протянул другу свою записку, и, пригнув голову, шагнул внутрь шарообразной конструкции.

– Эй, ты куда? Туда вообще можно?

Юноша не отвечал. Он осторожно ступал по земле и осматривал всё, что попадалось на глаза. Поочерёдно наклоняясь к каменным фигуркам, Мартин внимательно изучал их, а затем остановился подле одной и позвал Ника:

– Подойди сюда. Кажется, я понял.

Тот молча послушался и через несколько мгновений присел рядом.

– Смотри, – довольный собой, произнёс Мартин.

Ник, сначала не понял, причём тут скульптура Авема, но приглядевшись, просиял:

– Лепестки… – несколько подсохших голубых кружочков чётко выделялись на тёмной земле.

– Дань…

Друзья сложили свои цветы у фигурки Авема, и сразу же вышли наружу, томясь в мучительном ожидании.

Ничего не происходило.

Но затем, позади них послышался высокий мужской голос:

– Добро пожаловать, господа.

Напряжение.

Средних лет мужчина в костюме садовника приветственно протянул руку Нику, затем Мартину, но те, пожав её, словно, потеряли дар речи.

– Меня зовут Октавиус. Пройдёмте за мной, пока нас никто не заметил.

Друзья переглянулись и молча последовали за ним.

«Что с ним случилось?» – размышлял Мартин, глядя в седой затылок мужчины. На вид Октавиусу было не больше тридцати с небольшим, но вся его шевелюра уже успела окраситься в серебро. Необычный облик нового знакомого дополняли и глаза – они казались бесцветными, будто хрустальными, смотря в них, трудно было не отвести свои.

Мужчина свернул за живую изгородь, окружающую сад – дальше виднелись только заросли деревьев. Октавиус обернулся, и при взгляде на него, у Мартина снова пробежали мурашки – псевдосадовник напоминал ему живого мертвеца. Убедившись, что за ними никто не следит, «мертвец» пошёл дальше, всё больше удаляясь вглубь леса, перешагивая через небольшие ямки и овраги, и ещё сильнее пугая идущих за ним друзей.

– Куда ты нас ведёшь? – не выдержал Ник.

– Терпение, – спокойным голосом ответил Октавиус. – Доберёмся, и вы сами всё увидите. Осталось не так уж долго.

Вскоре компания вышла на небольшую тропинку, еле различимую в густой траве. Воздух здесь приятно благоухал – начиная от хвойных и древесных оттенков, смешивающихся с нотками влажной, покрытой мхом почвы, заканчивая медово-пряными ароматами диких трав. Последние, буквально опьяняли, так, что Мартин на радостях задышал полной грудью, стараясь уловить и запомнить, как можно больше запахов.

– Будьте осторожны, – предупредил мужчина. – Здесь цветёт «сон кудесника». Надышитесь – трудно будет соображать. В подтверждение своим словам, он достал из кармана обрывок грубой ткани и прикрыл им лицо. – Держите, – протянул он друзьям по паре таких же.

Ткань оказалась пропитана раствором трав, по запаху очень напоминающим птичью маску экипажа Глории. Голова немного кружилась, но настроение было приподнятым – окружающий лес казался чем-то нереальным, полным неведомых тайн. Стрекот цикад, вместе с шелестом листвы и редкими возгласами птиц, сливался в единый поток – словно нескончаемое вращение пластинки, играющей одну единственную, зачарованную мелодию.

Друзья и не заметили, как из зарослей вышли на просторную рощу с протоптанными на ней тропинками.

– Здесь можно дышать свободно, – произнёс Октавиус, заметив, что Мартин всё ещё держит ткань у лица.

Ник тем временем крутил головой из стороны в сторону, причитая:

– Небесные боги… Не может быть! – взгляд его выражал крайнее изумление.

– Уже догадался, да? – улыбнулся мужчина, но от его улыбки Мартина бросило в дрожь.

– О чём это вы? – с тревогой спросил тот.

– А ты не видишь? – прошептал Ник. – Мы в Лесу Памяти…

– Что? Как… – Мартин, доселе здесь не бывавший, не сразу понял, что произошло.

– Твой наблюдательный друг прав, – кивнул Октавиус. – Мало кому известно, что через Священный Сад можно попасть в древнюю часть Леса… Но тем это место и примечательно, – мужчина провёл ладонью по толстому стволу пегой берёзы. – Никто их не навещает, кроме нас. Люди, чьи частицы душ покоятся в этих местах, умерли многие столетия назад…

Мартин огляделся, и сразу понял, о чём шла речь: деревья здесь хранили память веков – их широкие, в два обхвата стволы, тянулись на сотни метров к небу, надёжно спрятанному за увесистыми кронами. Юноша глубоко вдохнул – в воздухе веяло прохладой и свежестью, изо рта пошёл лёгкий пар. Стало немного не по себе – кто знает от чего: то