– Ты чувствуешь? – спросила она.

– Чувствую, – кивнул Максим. – Это… не он. Это что-то другое.

Река вздрогнула. На миг в отражении закатного неба показался силуэт дракона – не Чёрного, а золотого, с глазами, сиявшими, как лампы в тумане. Он исчез так же быстро, как появился, оставив за собой лёгкое свечение на воде.

Марина нахмурилась.

– Золотой… Значит, не всё ещё закончилось.

Максим встал.

– Ты же знала, что это не будет концом. Любая граница – это вызов. Кто-то всегда попытается её перейти.

Она поднялась, глядя на реку.

– Пусть попробуют.

Поздно ночью, когда город уже погрузился в сон, Марина шла по тихой набережной. Лёгкий туман поднимался от воды, и в нём угадывались очертания улиц, которых в Хабаровске не было. Где-то там, в глубине, дрожали огни Зеркального города – бледные, как лунный свет на чёрном льду.

Она остановилась, положила руку на перила и закрыла глаза. Внутри – тишина. Ни криков, ни битв, ни чужих голосов. Только ровный, глубокий гул Амура.

И вдруг – лёгкое прикосновение к сознанию.

Марина.

Она распахнула глаза. На середине реки, там, где шла серебряная дорожка, стояла женская фигура в белых одеждах, развевающихся, как дым. Лицо её было скрыто тенью, но голос – тёплый и ясный – принадлежал Лянь Хуа.

– Стражи меняются, – сказала она. – Но река остаётся. Береги её. И помни: одна гавань – это не весь берег.

Марина хотела что-то ответить, но фигура уже исчезла, растворившись в тумане.

У себя дома она зажгла свечу. Лиза спала в соседней комнате, на столе остались чертежи и схемы, полные непонятных значков. Максим исчез где-то в городе, обещав вернуться утром.

Марина подошла к окну. За стеклом, в самом дальнем углу её отражения, что-то шевельнулось. Она видела это – едва заметное, но живое. И в этом было не зло, а… ожидание.

Она улыбнулась.

– Значит, встретимся.

Свеча тихо потрескивала, а за окном река текла своим вечным, чуть изменившимся течением.

Город спал.

Но страж – не спит.