— Хорошо. Не сопротивляйся. Позволь.

И тогда — происходит. Слишком быстро для слов. Рывок, тень движения — и мальчик исчезает, а на его месте на траве появляется серый волчонок. Маленький, с мягкой шерстью, ушами чуть великоватыми для головы. Он дрожит, опирается на лапы. Стоит неловко, будто забыл, как двигаться.

Он делает шаг — падает. Потом встаёт снова, переступает. Шатко, смешно. Но идёт. Сначала к Артёму — прижимается боком к его ноге, тычется носом.

Артём не говорит ни слова. Просто сбрасывает с себя одежду. Его тело почти мгновенно сотрясается волной — волк выходит мощно, легко. Тёмный, крупный, уверенный.

Он подходит к волчонку, обнюхивает, лижет морду. Потом — метит его. Так, как положено в стае. Я чувствую, как воздух вокруг будто сдвигается — это признание. Принятие. Теперь они — не просто отец и сын. Они — волки одной крови.

Малыш дёргается от неожиданности, фыркает. Потом тянется ко мне. Его мордочка — такая знакомая. Те же глаза. Те же складки над лбом, когда он серьёзен.

Я опускаюсь на колени, раскрываю плед. Волчонок замирает рядом, мордой прижимается к моей ладони.

Артём снова становится человеком. Подходит сзади, накрывает меня руками, смотрит на нас.

— Упрямый будет, — шепчет.

— Как ты, — улыбаюсь сквозь слёзы.

Артём тянется ко мне, целует в висок, тёплым хриплым голосом шепчет:

— Зато дочь будет — вылитая мама.

Я улыбаюсь. Он уже чувствует. Не по запаху — по волку. Его зверь знает первым. Точно. Безошибочно. Срок ещё совсем крошечный — три недели — а стая уже готова принять нового малыша.

Я вдыхаю глубже. Волчица внутри вздрагивает, отвечает. Она знает, как и я. Дочь. Маленькая волчица. Вторая.

Наш волчонок тем временем ковыляет к отцу, смешно перебирая лапками. Неуклюжий, пушистый комок. В ушах — клочья шерсти, хвост сбит в сторону. Но идёт — упрямо, с азартом.

Артём меняет ипостась, в один выдох становится волком. Огромный, тёмный, с мощной грудью и гладкой шерстью. Его волк касается щенка носом. Обнюхивает. Лизнул между ушей.

Я делаю шаг в сторону. Оборот проходит легко — моя волчица давно чувствует себя дома. Подхожу к сыну, обхожу кругом, тыкаюсь мордой в бок. Он повизгивает, перекатывается, подставляет животик. Щекочет усами. А потом тычет носом в мой — с доверием, как должно быть у волчонка со своей матерью.

Я легко прикусываю за загривок. Учим. Показываем. Это — своё.

А я знаю, что теперь — нас будет больше. И всё, что впереди, уже не пугает.