— Приятного чаепития, — пожелала Лен и внимательно посмотрел на меня, а потом удивленно перевала взгляд на пиалу, ее глаза увеличивались в размере. Так как она не видела, как кот лакает чай, она видела только, как уменьшается в пиале жидкость.

Пиала опустела. Домовой спрыгнул со стола и, обогнув Лену, направился к двери. Он остановился в дверном проеме и обернулся, словно приглашая нас следовать за ним. — Лен, помнишь черного кота в моей квартире? — подруга медленно кивнула. — Ты его сейчас не видишь, но он тут.

— Кто он? — тихо спросила Лена.

— Домовой, и, кажется, он может мне помочь. Он сейчас ждет, что я последу за ним, а ты… — но подруга перебила меня.

— А я иду с тобой, — она серьезно посмотрела на меня и убежала в комнату, чтоб через пять минут выбежать в спортивном костюме и в руке держа свою ветровку.

Внутри словно натянутая струна лопнула от облегчения. Как бы я не храбрилась внутри, но я ни разу не боец. И присутствие бойкой подруги внушало немного уверенности, и расправив плечи смело шагнула за котом-домовичком.

Сердце колотилось, как у пойманной птицы. Я чувствовала себя Алисой, нырнувшей в кроличью нору, только вместо Белого Кролика меня вел упитанный черный кот, в котором скрывался домовой. Лена, запыхавшись, догнала меня в коридоре. Ее решительный взгляд немного успокаивал.

Домовой, не дожидаясь нас, проскользнул в дверь. Мы последовали за ним, оказавшись на лестничной площадке. Кот, а точнее, домовой в обличии кота, не спешил. Он вальяжно спустился на один пролет и остановился, поглядывая на нас через перила.

— Куда он нас ведет? — прошептала Лена, прижимаясь ко мне.

Я пожала плечами. Понятия не имела. Но что-то внутри подсказывало, что это единственный шанс хоть что-то выяснить.

Мы продолжили спускаться, следуя за нашим необычным проводником. Домовой вел нас вниз, пропуская этаж за этажом, пока мы не оказались у самой двери подъезда. Он выскользнул наружу, и мы, переглянувшись, последовали за ним.

На улице уже стемнело. Фонари бросали на асфальт дрожащие круги света. Домовой, сидел на бордюре и смотрел в сторону двора. Он мяукнул, словно подзывая нас. — Ну что, идем? — спросила Лена, сжимая мою руку.

Я кивнула, и мы двинулись за котом вглубь двора, туда, где тени становились гуще и тревожнее. Но внутри зрела уверенность, что сейчас я приоткрою еще одну тайну нашего мироздания.

Кот неторопливо шествовал между припаркованными машинами, его черная шерсть почти сливалась с ночной тьмой. Лишь желтые глаза поблескивали в свете редких фонарей, указывая нам путь. Лена шла впереди, крепко сжимая мою руку, словно боясь потеряться в этом лабиринте железа и теней. Я чувствовала ее напряжение, но и сама была не лучше. Каждый шорох, каждый скрип тормозов заставлял вздрагивать.

Мы миновали детскую площадку, где одиноко покачивались пустые качели, и вышли к заросшему кустами пустырю. Здесь фонари уже не доставали, и приходилось полагаться на зрение кота, который, казалось, прекрасно ориентировался в темноте. Он уверенно направился к покосившемуся сараю, стоявшему в самом углу пустыря.

— Зачем он нас сюда привел? — прошептала Лена, останавливаясь.

Я не знала. Сараю было место только в фильмах ужасов. Облупившаяся краска, прогнившие доски, зияющие дыры в крыше — все говорило о том, что здесь давно никто не бывал.

Кот остановился у самой двери сарая и обернулся к нам. Он снова мяукнул, на этот раз более настойчиво, словно требуя, чтобы мы вошли.

— Может, не стоит? — с сомнением произнесла Лена. — Вдруг там кто-то есть?

— А вдруг там ответ? — возразила я, хотя внутри все сжималось от страха.

Но ни я, ни она даже приблизительно не знали, что нас ждет за этой дверью. Я сделала глубокий вдох и шагнула вперед. Дверь сарая с противным скрипом отворилась, впуская нас в затхлый, пропитанный сыростью мрак. Кот проскользнул внутрь, и мы, переглянувшись, последовали за ним. Дверь с треском закрылась, отрезая нас от остального мира. Мы синхронно вздрогнули и оглянулись и когда мы повернулись назад, то не поверили своим глазам. Каким-то образом мы больше не были в пыльном помещении заваленным старым хламом, и здесь больше не пахло пылью и плесенью.

— Мать моя женщина, Янка, мы где? — воскликнула подруга во все глаза смотря на исторический замок величественно стоявший перед нами.

— Вы на изнанке мира, — мурлыкнул домовый и насмешливо на нас посмотрел.

Я чуть не грохнулась в обморок, когда поняла, что это сказал кот-домовой. Медленно перевела взгляд на кота. Он сидел, вальяжно вылизывая лапу, и смотрел на нас с явным превосходством.

Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Изнанка? Домовой? Замок, возникший из старого сарая? Это был какой-то безумный сон. Но запах свежей травы и легкий ветерок, доносящийся от замка, казались слишком реальными.

— Изнанка… это что? — спросила я, стараясь говорить, как можно спокойнее.

— Место, где сказки становятся явью. Где возможно все, что угодно. И где, кстати, вам не очень-то рады, — домовой зевнул, обнажив крошечные, но острые зубы. — Следуйте за мной, если хотите выжить. И постарайтесь не задавать слишком много вопросов. Здесь это не приветствуется, — Он спрыгнул на землю и, махнув хвостом, направился к замку.

Ленка и я переглянулись. Что бы ни ждало нас впереди, мы понимали, что пути назад нет. Сделав глубокий вдох, мы двинулись вслед за говорящим котом, вглубь неизведанного мира, где реальность и фантазия переплелись в причудливом танце.

Глава 18

Мы шли по обычной земле, рядом была осень, как у нас, но ощущение эйфории не покидала все время, пока мы шли через небольшой участок заросший деревьями. Если смотреть обычным зрением, то и не поймёшь, что находишься на изнанке мира.

Ленка с любопытством крутила головой, на лице ее светился детский восторг. Она, казалось, совершенно не чувствовала той опасности, которая с каждой минутой подкрадывалась все ближе. Замок, возвышавшийся впереди, буквально сочился злобой и ненавистью. Интересно, там ли сейчас Димитрий?

Вампир, который не выходил у меня из головы. Тот, ради которого я поплелась за котом-домовым в эту жуткую изнанку мира. Сердце бешено колотилось, отбивая ритм тревоги, контрастирующий с общим ощущением нереальности. Эйфория, словно тонкая пленка, обволакивала сознание, притупляя инстинкт самосохранения.

Я чувствовала, как Ленка тянет меня за рукав, указывая на какую-то причудливую грибницу, светящуюся из-под опавших